Дом колдовства

Я, проехал еще полтора квартала, остановил машину, вернулся пешком обратно и вошел в отель. В вестибюле плохо пахло. Клерк оторвал глаза от иллюстрированной, книжки и спросил меня о чем-то на своем скоропалительном — пятьсот слов в минуту — испанском языке. От клерка совершенно так же, как и на улице, шел скверный запах. Я спросил, говорит ли он по-английски, и он ответил — немножко. В конце концов я зарегистрировался как Джон Б. Смит и получил заржавленный ключ, от которого тоже пахло. Да, это местечко мне понравится! .

Я бегло осмотрел маленькую сырую комнатку на первом этаже. Если придется покидать ее через окно, по крайней мере, я не сверну себе шею. Комната, расположенная в глубине здания, числилась под номером 10, ее единственное мутное окно выходило в переулок. Это меня тоже вполне устраивало.

Оставив ключ дежурному клерку, я пересек крошечный пустой вестибюль и заметил в углу телефон. Я потратил целых двадцать, минут, пока добился междугородной связи и меня соединили с Лос-Анджелесом, с отделением ФБР на Спринг-стрит. Это учреждение находилось всего в нескольких кварталах от моей собственной конторы на Бродвее, и я знал нескольких его сотрудников. С одним был даже в дружеских отношениях. Его звали Арт Дуган, и я наделся Поймать его по телефону. Это потребовало еще некоторого времени, но в конце концов я услышал его голос.

— Арт,— сказал я,— это я, Шелл Скотт.

После минутного предисловия, вроде: «Какого черта вы делаете в Мексике?» и так далее, я перешел к делу. Сначала сообщил ему, откуда я звоню, потом задал несколько вопросов относительно Джо и, наконец, изложил настоящую ситуацию. Через пятнадцать минут он знал столько же, сколько и я, и, несомненно, даже больше, чем я.

Помолчав с минуту, он сказал:

— Торелли? Я не знал, что он в Мексике.

— Он здесь. Яхта в заливе и все прочее. И остальное в точности, как я рассказал. Арт, мне нужна кое-какая дополнительная информация, если, конечно,, вы можете ее дать. 

— Валяйте, спрашивайте.

— Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, что записано на пленке? И что это за секретный документ, о котором он болтал? Звучит немного фантастически: шпионаж, контршпионаж, что-то вроде этого.

— Шелл,— сказал он,— для большинства американцев секретные документы всегда звучат немного фантастически. Но, к счастью, не для нас. Подождите секунду.

Я слышал, как он положил трубку. Он отсутствовал, как мне показалось, очень долго, может быть, пять или десять минут. Наконец, он вернулся.

— О’кей, Шелл. Могу сказать вам следующее: это настолько важно, что мне жаль, что меня там нет.

Его слова сказали мне многое: они означали, что либо сам Дуган, либо кто-нибудь из отделения ФБР будет здесь, и притом в скором времени.

— Помните одно,— сказал он,— ваш Стрелок и его друзья, возможно, не представляли, насколько важен этот документ, так что, вероятно, вы сейчас единственный, кто об этом знает.

Он продолжал говорить. Многого он не мог сказать по телефону, но по разным намекам и по ссылкам на то, что нам обоим было известно, я кое-что уловил, и меня осенило.

— Как? Никаких бактерий?— спросил я.

— Полегче, Шелл,— сказал Дуган и ввернул какую-то шутку.

Мы поговорили еще минут пять, и я повесил трубку. Ожидая, пока меня соединят с Джо, я обдумывал то, что узнал от Дугана о секретном документе из военного министерства. Он касался вовсе не бактериологического оружия, а управляемых снарядов. Я не знал, какая часть общей программы по производству управляемых снарядов была отражена в этом документе, но понимал, насколько он важен, и, по правде говоря, не очень представлял себе, что мне с этим делать.

Однако две-три идеи у меня были, и с одной из них я решил начать в предстоящем разговоре с Джо.

Наконец нас соединили, и к телефону подошел Джо.

— Джо? Это Шелл Скотт...

Он тут же прервал меня. Голос его слегка дрожал.

— Вы добыли эти бумаги? Они... у вас?

Я не испытывал к своему клиенту никакого уважения и должен был приложить усилия, чтобы это не прозвучало в моем тоне.

— Нет. Даже не видел их. Я не уверен, что секретный документ среди них, но готов поклясться, что скоро он будет здесь. 

Я вкратце рассказал ему, как обстоят дела,—ровно столько, сколько посчитал нужным сообщить, и закончил: 

— А во главе всего — Винченте Торелли. Он жаждет получить эти документы не меньше, чем я.

  Молчание на другом конце провода было столь долгим, что я подумал, не прервалась ли связь. Но потом я услышал его голос:

— Боже мой! О, боже мой...

Как только я удостоверился, что он слушает, я сказал:

— Так что, как видите, это не шантаж. И вот что мне от вас нужно...

Я объяснил ему, какие материалы он должен достать и прислать мне. Когда я кончил, он сказал:

— Это очень трудно. Когда вам это нужно?

— Сейчас. Но я подожду до завтра.

Он даже не счел нужным подумать.

— Это смешно! Нет, это просто невозможно! Я не могу так скоро!

— Придется смочь! В этом — ваша жизнь. Но и моя тоже. Если мне понадобятся эти материалы, а у меня их не будет,— я покойник. Я не преувеличиваю. А если меня прикончат, вы пойдете ко дну, приятель!