Дом колдовства

Что-то зажужжало у меня в мозгу, разрозненные факты стали связываться друг с другом, и я уже видел, во что может вылиться все в целом. Вполне вероятно, что для меня лично это закончится смертью. Но я подавил это жужжание и мысленно отправился дальше, вперед. Возможно, сейчас я смогу заронить в голову Арчи одну мысль, которая позже даст мне важные результаты.

Я отхлебнул из стакана, поставил его на стойку и сказал:.

— Арчи, похоже, Стрелок собрал все эти порочащие Джо документы, чтобы явиться сюда и доказать их Торелли. Ведь это дало бы ему преимущество перед Торелли, верно?

— Это было бы здорово, Скотт. То, что собрал Стрелок, заложит основу всей программы.

— Угу.

Эта программа беспокоила меня теперь даже больше, чем затруднения моего клиента. Арчи изложил мне почти всю подоплеку совещания на «Вилле аль Кар». Я переключился на более конкретную проблему и сказал:

— Отличную работу проделал Стрелок, если она на уровне.

Он нахмурился.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего обидного, Арчи. Вы сами знаете ловкачей высшего — действительно высшего —класса. Их можно сосчитать по пальцам. Кажется, сейчас к ним можно причислить и Стрелка. Пожалуй, он как раз тот человек, который мог бы попытаться обскакать Торелли.

Арчи круто развернулся на своем табурете и уставился на меня.

— Обскакать Торелли? Ну, вы даете! Даже Стрелок не пошел бы на такое!— А почему бы нет? Разве он не мог бы собрать кучу материалов, как уже сделал с Джо? Пустить какие-нибудь слухи и заставить Торелли попотеть, как любого другого? Конечно, его могли бы убить, но, если нет, он мог бы извлечь из этого миллионы.

Арчи нахмурился и закусил губу. Потом тихо сказал:

— Тогда бы он действительно установил рекорд, каких еще никто никогда не добивался.

Я спустил на тормозах.

— Ну, это так, просто мои домыслы. Сомневаюсь, чтобы Стрелок пошел на это. Вы могли бы порасспросить, поразведать, не знает ли кто-нибудь чего-то в этом роде. Здесь есть кое-кто из его дружков.— Я усмехнулся.— Попади они в зависимость от Стрелка, Торелли наверняка убрал бы его. Торелли ведь не какой-нибудь заурядный мошенник, у него большая власть.

Арчи покрутил за щекой языком, размышляя над тем, что я сказал.

— Ну, ладно,—сказал яг— Спасибо, Арчи.— Я допил свой «бурбон».

Он спросил:

— Скотт, теперь мы квиты? Верно?

— Да.

Арчи занялся своим стаканом.

— Один вопрос, если не возражаете,— сказал я.— Арчи, кто этот урод, вон там, в конце стойки? Он ходит за мной, как собака. Ему даже наплевать, замечаю я его или нет..

Арчи посмотрел в ту сторону, потом на меня, мрачно хмурясь.

— Если он висит у вас на хвосте, лучше отделаться от него. Черт возьми, неужели вы не знаете, что это Джокер?

Я даже не поблагодарил его. Выбравшись из бара, я рванул прямо в свой номер и запер дверь на задвижку.

Я много слышал о Джокере, но не знал его в лицо. Мне известна масса горилл по их именам, делам и отвратительным характеристикам, но никогда я не видел их лично, ибо большинство типов, с которыми мне приходится сталкиваться, принадлежат к калифорнийской разновидности. Этим Джокером на самом деле был Абель Самюэлс, дробитель черепов из Чикаго, получивший свое прозвище потому, что выглядел далеко не забавным, а еще потому, что имел неодолимую склонность к практическим шуткам. Перед тем как убить кого-нибудь, он всегда разыгрывал над жертвой какую-нибудь шутку. Мальчики из его ближайшего окружения говорили о нем, что он просто чудо. Жертвы ничего не говорили. Он был то в почете, то в немилости у своих преступников-боссов, ибо, будучи выносливым, эффективным и смертоносным, он, как большинство проповедников практической шутки, умом не отличался и, восхищаясь собственными проделками, часто передергивал. Например, выбивал зубы тому, кого предстояло допрашивать, и тому подобное.

Главная беда Джокера состояла в том, что он, раболепствуя перед своими боссами, не питал уважения ни к каким законам, считая — правильно или ошибочно,— что ему все сойдет с рук. Может быть, и правильно. Я помнил, что именно он убил Арта Фляя, лос-анджелесского букмекера, на весенних скачках в Лос-Анджелесе. Десять человек видели, как он его застрелил, и только один из них, хотя и трепеща, выступил против него свидетелем на суде. Джокер сумел отбиться от обвинения. Три месяца спустя мужественный свидетель умер в собственной постели, он истек кровью от ран. Джокер был также близким другом Джорджа Мэдисона.

Я подошел к бюро и вынул из ящика свой курносый «кольт». Я не думал, что в этом городе меня неизбежно ожидает смерть, но все-таки вложил шестой патрон в пустую камеру, которую обычно держу на предохранителе. Правда, я рисковал выстрелить себе в руку, но в сравнении с другим это было не страшно.

Я надел тропический светло-голубой костюм, пеструю спортивную рубашку, яркие носки и сверкающие туфли. Лег на кровать и стал думать о том, во что я встрял. Это было что-то огромное, огромнейшее.