Дом корней и руин

Алекс улыбался, но я не могла разгадать его чувств и мыслей. Чувствовал ли он такую же растерянность?

Я не сомневалась, что хочу его: я часто думала о нем, ярко представляя моменты близости. Но, может, я ошиблась? Или у меня слишком богатое воображение и физические проявления любви в действительности не соответствуют моим безумным фантазиям? У меня не было никакого опыта, но и скромницей я бы себя тоже не назвала. В конце концов, я читала потрепанные любовные романы старших сестер. Я была в опере. Я знала, что первый поцелуй – это невероятно трепетный момент. Я ждала, что чувства захлестнут меня и сердце будет разрываться от радости зарождающейся любви.

Но я не почувствовала ничего.

* * *

Недовольно фыркнув, я заколола последнюю шпильку и повернулась, чтобы внимательно рассмотреть себя в зеркале. Я выглядела раздраженной и хмурой. Выдавила из себя улыбку в надежде исправить ситуацию. Не помогло.

Когда мы с Дофиной вернулись с примерки, времени оставалось только на то, чтобы переодеться к ужину, и, хотя уже нужно было спешить, мне хотелось выглядеть особенно хорошо для Александра. Наш первый поцелуй беспокоил меня. Я ожидала фейерверков и падающих звезд, игристых пузырьков и восторга. Но не этого.

По дороге в город я слушала Дофину вполуха, мысленно составляя список того, что я поначалу не умела, но постепенно научилась делать лучше. Рисование. Плавание под парусом. Вышивание. Каллиграфия. Несомненно, когда-нибудь я смогу добавить к этому списку и поцелуи. Есть множество причин, почему все могло пойти не так. В конце концов, это весьма неловко – прижиматься лицом к другому лицу и при этом рассчитывать на невероятное удовольствие. Со временем станет приятнее. Надеюсь.

Больше всего меня волновало, что думает об этом Алекс. Если наш поцелуй и ему показался не таким ярким, делал ли он скидку на мою неопытность? Знает ли он, что я могу быть прилежной ученицей и готова совершенствоваться? Или он уже списал меня со счетов и не даст второго шанса?

Я пощипала себя за щеки, чтобы придать им румянец. Неожиданно в дверь гостиной постучали, и мне стало нехорошо. Наш следующий разговор может определить всю мою дальнейшую жизнь. Останусь ли я в Шонтилаль или меня выгонят и я больше никогда ни с кем не поцелуюсь?

– Иду! – крикнула я, не сомневаясь, что это Александр. Перед тем как повернуть ручку стеклянной двери, я вдохнула побольше воздуха, чтобы успокоиться. Но, когда я открыла дверь, за ней никого не было.

В недоумении я выглянула в коридор и чуть не раздавила оставленную на пороге посылку. Букет! Я подняла его и рассмотрела пышные соцветия белоснежных и розовых цветов. В ленту, связывающую букет, была вставлена маленькая открытка. «Иногда слова не нужны (ладанники и гардении)», – гласила надпись, выведенная жирными неровными буквами. Почерк Алекса.

Улыбаясь, я отнесла букет в спальню, чтобы поставить в большую вазу на прикроватной тумбочке, и обратилась к одному из справочников Жерара. В первую очередь я отыскала гардению, которую Алекс упомянул в мой самый первый вечер в Шонтилаль.

– «Gardenia jasminoides», – прочитала я вслух.

У этого цветка было несколько возможных значений. Первое: «Вы так милы!» И далее: «Я тоже счастлив; радость; нежнейшая любовь».

Я прильнула к сливочно-белому цветку и вдохнула его сладкий аромат, а затем перевернула страницу и отыскала ладанник. В книге предлагалось только одно толкование. «Cistaceae», – прочитала я и расплылась в улыбке, взглянув на объяснение: «Я совершенно уверен».

Уверен. Он был уверен. Я почувствовала, как тревога, терзавшая меня весь день, отступает, словно бурная река, водопадом обрушивающаяся со скалы. Он был уверен. Значит, его ухаживания продолжатся. Значит, еще есть надежда на счастливое будущее. С Алексом. Он уверен.

И тут в мое сознание закралась маленькая темная мысль, которую я постаралась скорее отогнать. Он уверен. А ты?

«Дорогая Мерси. Мне столько всего нужно тебе рассказать!»

«Милая Мерси, спасибо, спасибо, спасибо тебе, любимая сестричка! Я провела в Шонтилаль уже три недели и, думаю, могу здесь задержаться. Александр Лоран объявил, что хочет ухаживать за мной, и я согласилась».

«Дорогая сестра, большое спасибо, что порекомендовала меня леди Лоран. Я начала работу над портретом Александра, и…»

«Мерси, как бы я хотела, чтобы ты была здесь! Мне столько нужно тебе рассказать, и… Я просто… Мне очень тебя не хватает».

«Камилла. Почему, что бы я ни делала, я всегда возвращаюсь к мыслям о тебе?»

19

Часы тихо тикали на письменном столе в кабинете, с насмешливой настойчивостью возвещая о каждой прошедшей секунде. Я в очередной раз расположила краски по порядку на небольшом столике, потом разложила кисти параллельно друг другу. Рассмотрела портрет. На белом холсте проступал незавершенный силуэт Александра. Тело было почти готово. Оставалось добавить блики и тени на пальцах, складки ткани на рукавах, но в целом я была довольна.