— Отозвал всех до единого сыщиков из Ист-Энда, вот что, Лиз! Перевел их в западную часть Лондона. А вест-эндских назначил следить за Уайтчеплом и Спитафилдз и портом. Слыхала о подобном? Да ихние сыщики и названий улиц-то не знают, не то что переулков, по которым этот безумец может смываться!
Сидевшая рядом женщина застонала и принялась раскачиваться вперед-назад.
— Плевать им на нас, всем плевать! Все, чего им хочется, — это показать ихним газетчикам, что вот, они на улицу нескольких копов вывели. А наша доля им по фигу, точно говорю. Вот коль он резал бы ихних знатных леди, тут уж они бы в каждый дом по полисмену посадили бы, это точно…
Лиз и Кэтрин молча переглянулись. В конце концов, все это было абсолютной правдой. Несмотря на показуху с дополнительными людьми в «горячих» кварталах, обе женщины понимали, что защищать себя в случае чего им придется самим. Сквозь грубую ткань юбки Лиз стиснула рукой рукоять своего ножа и постаралась сдержать дрожь. Может, ей все-таки лучше сжечь письмо?
Она найдет кого-нибудь перевести эти бумажки, выберется из этой дыры и будет жить как порядочная. Ну а пока она поработает уборщицей, чтоб было на что жить. Может, предложит прибрать какую комнату в ночлежке за несколько пенсов. Она может даже поспрашивать в еврейской общине, не нужно ли кому женщину прибираться на несколько дней. Она уже много прибиралась для евреев-бизнесменов и их толстых жен. Они знают, что на нее можно положиться, когда ей дают работу. И не так много уборщиц работают на евреев нынче, когда эти уайтчеплские убийства повесили на иноземца — вроде как на прошлогоднего типа, Липского. Тот отравил бедную девочку, ей только-только пятнадцать исполнилось.
Длинную Лиз не интересовало, сколько людей в Ист-Энде ненавидит евреев или называет их грязными убийцами-инородцами. Работа есть работа, и она ничего не имеет против уборки домов, если уж на то пошло. Все лучше, чем торговать собой, а ей не раз приходилось заниматься и этим, чтобы душа не рассталась с телом, — и не только здесь, в Лондоне, но и прежде, в Швеции, так что по сравнению с этим прибраться для нескольких евреев? И потом, ей ведь теперь не долго заниматься этим, верно? Уж не с теми деньжатами, что она загребет с наследства Энни Чапмен.
— А скажи, Кэтрин, — негромко спросила она, пригнувшись к своей подруге так, чтобы их не подслушали. — Нет ли у тебя какого знакомого валлийца?
Подруга удивленно покосилась на нее и рассмеялась.
— Ох, Лиз, и штучка же ты! Только утром с мужиком пособачилась, а к вечеру уж замену ищет! Попытай-ка ты счастья в пабе «Куинс-Хед», дорогуша. Слыхала я, хаживает туда один валлийский литейщик с деньжатами в кармане. Любит пропустить стопку по вечерам.
Длинная Лиз Страйд улыбнулась.
— Вот спасибо, Кэтрин. Пожалуй, так и сделаю. К концу этой недели Элизабет Страйд рассчитывала стать богатой женщиной.
Путь, который Ноа Армстро выбрал для бегства из лагеря, вел не на юг, по кратчайшей дороге на Колорадо-Спрингс и железнодорожную станцию. Армстро и Маркус бежали на север, в сторону гораздо более далекого Флориссанта. К вечеру Скитер, Кит и Сид Кедермен вместе со своим провожатым углубились в колорадские горы по тропе, которой уже проходили другие гиды «Путешествий во Времени», преследуя Ноа Армстро. Они остановились на ночь под нависающим выступом скалы, укрывавшим от ветра, и тронулись дальше с первыми лучами рассвета. Они быстро продвигались вперед по следу, который Скитер по крайней мере мог распознать с закрытыми глазами. Он достаточно охотился с монголами-якка, чтобы знать, как искать следы на бездорожье.
— По крайней мере дождя не было давно, — пробормотал Скитер, вглядываясь в землю. На более открытых участках ветер полностью сгладил остатки следов. — Хорошо еще, эта тропа пролегает в основном по низинам, как здесь. — Он ткнул пальцем в едва заметные отпечатки конских подков. — Надо сказать, они чертовски спешили. Ваши гиды, что гнались за ними, передвигались куда медленнее, чем Армстро и Маркус.
— Откуда вы это знаете? — поинтересовался Кедермен. Скитер пожал плечами.