Дом, который построил Джек

В Калузе, штат Флорида, в имении Брэчтмэннов, девушка с длинными светлыми волосами и бледно-зелеными глазами, которой исполнится семнадцать только в следующем месяце, однажды вечером приходит в комнату над гаражом и говорит их шоферу, что она от него беременна. До официального разрешения абортов в США еще четыре года.

На часах одиннадцать. Двадцатидевятилетний Чарльз Эббот смотрит по телевизору новости. Он узнает, что Линдон Бэйнс Джонсон только что продал права на публикацию своих мемуаров за полтора миллиона долларов. И ему мгновенно приходит в голову мысль, во сколько, интересно, Брэчтмэнны будут готовы оценить его,Чарльза Эббота, мемуары. Он может рассказать им — а почему, собственно, только им? — обо всем, что произошло в декабре прошлого года. Обо всем.

Ох, это такие приятные мемуары.

Шестнадцатилетняя Элиза входит в его комнату посреди ночи. Она в слезах, и попадает в его объятия. Ему еще в Лондоне объяснили, что никогда не следует спрашивать прекрасную молодую леди, почему она в слезах и почему она в ваших объятиях. Просто осушите поцелуями слезы, и расстегните блузку, и дайте этим очаровательным грудкам скользнуть в ваши руки, и поцелуйте розовенькие сосочки школьницы, и поднимите юбочку над белыми-белыми бедрами, и спустите невинные хлопковые панталончики, и позвольте своему старому приятелю самому найти непростой путь туда, где ох как тепло и влажно.

В конце января петушки и курочки вернулись домой, в свой курятник, чтобы там спариваться друг с другом, и девушка, вся в слезах, рассказала, что у нее не пришла менструация, а она должна быть примерно в середине месяца, и она уверена, что беременна, и не знает, что ей делать, потому что родители ее убьют.

— Так-так, — рассеянно говорит ей Эббот, поскольку озабочен совсем другим: он прикидывает, как ему лучше потратить деньги, которые он получит от семьи Брэчтмэннов. Он знает, его товар стоит не меньше ста тысяч. Во столько это обойдется любому предприимчивому журналу новостей в США. Он уже представлял себе эти заголовки: «Золотая девочка беременна. Отец — шофер Брэчтмэннов».

Что-что? Золотая девочка беременна? Эта драгоценная маленькая девочка Франца Брэчтмэнна с этикетки Прекрасного Пива? Беременна, как простая шлюшка? И отец шофер, ни больше ни меньше? Ах, ах, ах, ну и ничего себе скандал, ничего себе номер! Вполне достаточно, чтобы перестать пить это пиво!

Нет, он не пойдет сразу разговаривать с семьей, потому что подозревает, что девушка попросту зря запаниковала. Единственная не пришедшая менструация — это еще совсем ни о чем не говорит. Он подождет. В феврале, когда Элиза скажет ему, что у нее не пришла втораяменструация, они пойдут вместе к ее матери, к спокойной, прекрасной, здравомыслящей, стройной Софи.

— Боюсь, что наша красавица попала в интересное положение, — скажет ей Эббот.

И голубые глаза Софи уставятся на живот дочери, только там еще ничего не заметно.

— Это правда? — спросит Софи.

И Элиза кивнет.

— Ну как ты могла оказаться настолько глупа? — скажет ее мать.

Эббот сочувственно поцокает языком. Глаза Софи и его встретятся. И между ними электрической дугой пролетит по воздуху смертельная ненависть. И он вдруг подумает, что не совершил ли ошибку, придя к матери. Возможно, иметь дело с отцом было бы безопаснее. Поскольку они католики, об аборте не может быть и речи. Но если бы они и были готовы пойти на компромисс с верой, то все равно оставалась опасность утечки информации, и первоначальный скандал возрос бы в геометрической профессии, если бы семья Брэчтмэннов вывезла свою беременную золотую девочку делать аборт где-то за пределами США. Нет, аборт — неподходящий выход из положения.

Элиза должна родить. Может быть, удастся организовать подходящую свадьбу с кем-то? Ей только что исполнилось семнадцать. Стоит только объявить о свадьбе — и люди пойдут чесать языками, и снова возникнет опасность еще более крупного скандала, который может уничтожить пиво «Золотая девочка». А если пятно позора ляжет на пиво, то компания понесет громадные убытки. Вот так история!

С Эбботом было не так сложно. Надо расплатиться с ним хорошенько, да и выставить его на все четыре стороны. Если заплатить ему достаточнои, возможно… А почему бы и нет? Заплатить ему, и пусть он даст ребенку свое имя, заберет его с собой и навсегда исчезнет из их жизни.

— Скажите мне, мистер Эббот, вас устроит, если все это будет оценено в полмиллиона долларов?

Полмиллиона долларов — это больше, чем Эббот мог просто себе вообразить. Он даже не стал обсуждать эту сумму — ну и дурак же он был, — побоявшись, что Софи откажется, если он попытается торговаться с ней.