Дом, который построил Майк

Майку эту красную с эмблеммой Международного Фестиваля Молодежи и Студентов Егорка наш носил долго в Амстердаме. Тинэйджеры любят всякие там необычные прибамбасы, которых ни у кого другого нет. Потом мы на год поехали в Стокгольм, я там контракт получила от сети Эллос, фоткаться для каталогов, ну и еще иногда на подиуме попой крутить. Одним словом, когда Егорка пошел там в "Бритишь Скул" в этой маечке красной, на следующий день мне позвонили и говорят, что неплохо было бы эту маечку красную скрутить потуже и куда подальше засунуть, пока у вас проблем не обвалилось с пребыванием в нашей сугубо демократической стране. Я спрашиваю типа, в чем проблема? А мне типа отвечают, вы когда-нибудь переводили с корейского то, что там мелкими иероглифами написано. Будь-то я корейский знаю. А написано там, фрау Мария, прямёхонько под "Международным Фестивалем Молодёжи и Студентов", если в вольном переводе, что-то типа "Идите в жопу проклятые капиталистические сволочи!" А если не в вольном, так и того хуже.

Так что после этого случая маечка размером "лардж" покоилась в Мишкиной реликвенной торбе вместе со всеми другими драгоценностями. Только раз в году, 8 июля, в день смерти Ким Ир Сэна он, напившись до усрачки, натягивал её на свой целлюлитный живот, запирался в своей студии или на кухне и плакал навзрыд так сильно и утробно, что аж соседи пару раз полицаев к нам вызывали. В наше "Общество Бухих".

ПЕКИН

В гостиницу "Победа" на проспект Сынни нас не повезли. На большой черной машине, предположительно марки Мерседес-300, сделанной в Северной Корее комсомольцев повезли в аэропорт. Хо и Чо, милые девушки, стояли перед серебряной птицей Ил-2 с красно-бело-синим звездатым фюзеляжем и держали в руках наши юношеские рюкзаки. Хо держала Петрухин, Чо - мой.

Тяжело завывая старым механическим нутром, бомбардировщик взмыл в синее небо Кореи сегодня и неуверенно взял курс на северо-запад, на Пекин.

Два часа полёта обратно прошли намного быстрее, чем два часа полёта сюда под впечатлением только что проведённой встречи с Дорогим Учителем. Глаза наши наверно так сильно горели в полумраке салона, что девочки напротив отводили в сторону свои красивые корейские взгляды. Руки не дрожали больше, мысли прояснились, гордыня усмирилась. Вот Отец Алексей, царство ему небесное, порадовался бы сейчас.

Перед самой посадкой на бывшей военной базе под Пекином мы, пошептавшись, решили осчастливить наших экскурсоводов Советскими сувенирами. Петя подарил Хо свои старые наручные часы "Полёт", я подарил Чо свои не менее старые часы "Командирские". Счастье озорно засветилось в щелочках молодых глаз, как у Ленина после удачно проведенной Революции.

У трапа в Пекине два старых друга-близнеца бесцеремонно затолкали нас в еще одну черную машину, не дав как следует попрощаться с Хо и Чо, и повезли к посольству КНДР забирать обратно взад отшмонанные фотоаппараты, плэйеры, колюще-режущие швейцарские ножи и бутылку водки.

Мы честно ожидали встретиться в тёмном посольском указе с корейскими близнецами, однако приветствовал нас в скорбном поклоне секретарь посольства и выдал самолично синий пластиковый пакет со всей всячиной.

Водки в пакете не было.

"Выжрали, мерзкие корейские свиньи!" - сквозь зубы прошипел Петя. Громко же спросил:

- А где те двое приятных молодых людей, которые встречали нас в первый раз? Мы бы хотели преподнести им сувениры.

- Два молодой человек, - натянуто проговорил секретарь близорукими губами, - оказались не хороший последователями идей Чучхе. Более того, они оказались вполне обычный алкоголик. Два день назад они сначала ослепнуть, а потом умереть в своей комнате от отравления водкой. Наверное, они купить этот напиток на чёрный рынок на улице Кан Джю. Там много дешёвый водка продавать. Родина не будет жалеть о такой потеря. Родине не нужны алкоголики.

- А какую водку они пили, - похолодевшим до температуры -30 голосом спросил я.

- Какую водку? Русская ваша водка. Я и не знаю, я не пить водка. Она был с такой зелёный этикетка. Новый фасон. Полиция её забрал.

На ватных ногах, с белыми лицами и зелёными трясущимися губами, стараясь не смотреть друг другу в продвинутые глаза, мы вышли к стоящему авто. Даже непробиваемые охранники сопровождения не могли не заметить перемен, творящихся с нами. Поэтому они не стали грубо, как прежде заталкивать нас в тачку, а просто открыли заднюю дверь, и рукой попросили занять места.

Мы молчали до самого поезда, молчали, ватно вползая в вагон, даже не ответили на весёлое приветствие того же самого начальника поезда и проводника. В купе номер 3, вагона номер 9 СВ на столе стояли две бутылки "Белого Аиста".

И это было последнее, что я запомнил об этой поездке.

Великий вождь и Любимый Учитель товарищ Ким Ир Сэн скончался по официальной версии 8 июля 1994 года в своём загородном доме в провинции Хахмын от острого сердечного приступа.

Петр Малков и я, Михаил Уржаков, никогда больше не играли в, своего рода, водочные лотереи, русские-андроповские рулетки, то есть покупки спиртного с тёплых бабушкиных рук на улицах.