Дом Леви

И тут же начнет исследовать с научной точки зрения это понятие. Но так и не выразит мнение о собственной его жизни. Таков дядя Альфред и такова его жизнь, долгая и одинокая, заполненная научными исследованиями. Он так и не женился и не обрел детей. Прислужница готовит ему еду и следит за порядком в доме. Годы идут, и седина все сильнее пробивается в волосах, и несмотря на то, что старше брата всего на два года, и крепок здоровьем, он выглядит намного старше господина Леви.

«Для чего живет это растение? – бунтует душа деда, и усы его дрожат. – И это вышло из моего семени? Это она, только она!»

Дед хлопал слабосильного сына по плечу так, что сотрясалось хлипкое тело, пытаясь его разбудить, вернуть к жизни, задавал вопросы о его деятельности в доме профессора и о жизни, от которой нет пользы. А дядя протирал очки и никак не мог понять, в чем его грех и чем он вызывает гнев отца.

– Прибыли, – падает дед в кресло, – прибыли, Артур, и теперь салон похож на вокзал. Пять шляп привезла Финхен… Артур…

– Прибыли, отец, – говорит господин Леви, – в добрый и успешный час прибыли.

Дом наполняется собачьим лаем.

– Юлиус! – кричит дед. – Я тебя спрашиваю, Артур, она что, не могла приехать в Берлин без Юлиуса?

Господин Леви смеется. Истинная радость у членов семьи Леви. Гейнц немного смущен. Это семейное собрание организовано им. Он хотел достичь согласия семьи на присоединение господина Функе, как компаньона, чтобы изменить название фабрики. Тем временем, обстоятельства несколько изменились. Кризис на фабрике, на первый взгляд, миновал, благодаря деятельности деда. «Миновал, – усмехается Гейнц, – но еще вернется, еще будет необходимость в изменениях, которые я предложил. В данный момент, все, на первый взгляд, вернулось на место. Что я буду делать со всей семьей вечером?»

– Что же будет вечером на семейном собрании? – спрашивает Гейнц. – Я так понимаю, что отпала необходимость обсуждать будущее фабрики…

– Боже упаси, – отвечает дед, – упаси меня вмешивать в мои дела этих торговцев хлопком.

– Вечером, – говорит господин Леви праздничным тоном, – вечером, Гейнц, я передам на семейном собрании бразды правления фабрикой в твои руки, Гейнц.

– Ну, зачем нам такая официальность, отец? Оставим это.

– Что значит, оставим? – возмущается дед. – Почему не передать тебе управление фабрикой, дорогой внук? Ты будешь первым внуком в семье Леви, который возглавит предприятие. – Дед ударяет себя в грудь. – Герман, при всем уважении к нему, не нашел подходящего времени, чтобы передать свою фабрику в руки Лео, несмотря на то, что сам стал дедом.

– Дед, по сути, Лео управляет фабрикой весьма успешно, а я…

– Ты, Гейнц, – прерывает его господин Леви, – управлял фабрикой в тяжелые дни кризиса с умом и ответственностью.

Дед и Гейнц удивленно поворачивают головы в сторону господина Леви.

– Я, Гейнц, – говорит дед, – намереваюсь вернуться в усадьбу, как только дела войдут в нормальную колею, я возвращаюсь выкармливать моих гусей.

– Дед, кризис еще продолжается, и не так скоро пройдет.

– Пройдет-пройдет, раньше или позже. А с семьей не говорят о кризисах, ты слышишь меня, дорогой внук? Моя единственная цель – добыть у них деньги на расширение фабрики и не говорить о твоих тяжелых днях.

– Хорошо, дед, встретимся с радостью и в добром настроении.

– На семейной встрече в твою честь, Гейнц, мы поднимем рюмки за твою жизнь и жизнь фабрики, – господин Леви улыбается Гейнцу доброй улыбкой.

– Ты – первый из внуков семьи, – подводит счет дед, – девицу, щелкающую орехи, в счет не берем. Во-первых, она женщина, во-вторых, весьма странная. Получается, что мой внук – первый. Так вот, дорогой мой внук, не забывай, что ты наследуешь фабрику «Леви и сын». И над губой говорящего деда с серьезным и торжественным лицом, подрагивая, топорщатся усы, словно бы не знающие, кому они принадлежат в этот момент. И глаза деда отдыхают на лице внука многозначительным взглядом. Гейнц отвечает слабым смехом.

– Ты не должен изображать на лице выражение идущего на виселицу, – сердится дед, – это большая радость для всей семьи, что молодой и энергичный Леви, как ты, будет возглавлять предприятие, которое унаследует от предков. Не так ли, дорогой мой внук?

– Так, дед, точно так, – Гейнц встает с кресла, – извините меня, мне надо немного отдохнуть, подготовиться к большому празднику, – тонкая усмешка проскальзывает на его губах, и он слегка кланяется отцу и деду.

– Странный парень, – кивает дед ему вслед, – Артур, он стал очень странным в последнее время. Я должен побеседовать с ним, как мужчина с мужчиной.

– Он пережил трудные дни, отец, оставь его сейчас.

– Трудные дни? И ты тоже ухватился за «трудные дни» этого ребенка?

– Я не имею в виду материальный кризис, отец. Тяжелый душевный кризис переживает сейчас молодое поколение.

– Оставь меня со своими теориями. Мой внук Гейнц живет в реальном мире, а не витает в облаках, – дед сердито дышит и вдруг стремительно выходит из комнаты.