Дом (ЛП)

«Лайла, конечно, я поеду с тобой. Но нам нужен план. Нам нужны деньги,а мне нужно время, чтобы понять, как разобраться с Домом. Мне все еще

кажется, что есть шанс помочь ему понять, и тогда я смогу уехать, не

чувствуя себя сбежавшим».

Дэлайла задумчиво покрутила карандаш между длинными пальцами. Он

понял, что она растеряна, по тому, как она несколько раз глубоко вдохнула и

прижала ладони к лицу. Но затем она снова принялась писать. Он попытался не

обращать внимания на звук, с которым ее ручка двигалась по бумаге, пытаясь

сохранять спокойствие в ожидании ответа.

Он огляделся, инстинктивно глядя на окно и на дерево за ним. Это могло

быть игрой воображения, но ему показалось, что ветви стали ближе к стеклу, чем должны были, либо у него на самом деле полным ходом развивалась

паранойя.

Записка приземлилась на его парту, и он развернул ее подрагивающими

пальцами.

«Тогда у тебя есть два месяца до окончания школы. Возьми деньги из

банки. Ты ведь говорил, что они всегда там, – так начни понемногу забирать

оттуда. Отдашь их мне в кабинете музыки, а я спрячу, и Дом никогда не

узнает. Если Дом не доберется раньше, у нас хотя бы хватит денег убраться

отсюда».

***

Решение уехать было принять легко, ведь перспектива остаться в Доме

навеки начинала вызывать приступ клаустрофобии. У Гэвина начался новый

распорядок дня: придя в школу, он переодевался в одежду, которая никогда не

бывала в Доме, и Дэлайла забирала ее после уроков, чтобы постирать у себя. Он

брал деньги из банки: то пять, то двадцать долларов, оставлял их на парте, откуда их забирал Давал, обменивал на купюры из своего кошелька и

откладывал их потом на свой счет, где Дом даже при большом желании не смог

бы их отследить.

Каждый день Гэвин встречался с Дэлайлой в кабинете музыки, она молча

забирала деньги и где-то прятала у себя дома. Гэвин не хотел знать, куда, не

доверяя Дому и беспокоясь, вдруг тот узнает об их затее и выведает через него

все подробности.

План был очень сложным, и порой они оба гадали о степени своей

вменяемости, не показывая никому свои отношения, пока не попадут в кабинет

музыки без окон. Он стал их убежищем, где они могли побыть наедине и

обсудить планы, где он мог поцеловать и прикоснуться, где она касалась его. Он

жил ради этих коротких моментов.

И план успешно действовал. Всего через неделю у них было девяносто три

доллара. На следующей неделе он получил зарплату и добавил к ним еще сто

шесть. Если набраться терпения, то к концу учебного года им хватит денег на

отъезд. Дом, казалось, успокоился. А Дэлайла, похоже, боялась чуть меньше.

Гэвин не знал, что будет после выпускного – он еще не связывался с

колледжами; может, он уже опоздал с этим, но надежда все-таки оставалась.

Впервые за долгое время Гэвин позволил себе надеяться.

***

Настал первый выходной субботний день за несколько недель. Гэвин был

дома, убирался в своей ванной, наслаждаясь теплым ветром, дующим из окна.

Он всегда оставлял окно подпертым деревяшкой, которую стащил из Сарая.

Гэвин был уверен, что это не помешает Дому, если тот захочет закрыть его

изнутри, но так он чувствовал себя лучше. Это помогало ему заснуть.

Душ снова работал – так было с тех пор, как он пообещал Дому, что не

станет спрашивать о маме у Давала. Он держал обещание. Но по какой-то

причине в сливе задерживалась вода. Гэвин плохо разбирался в водопроводе, потому обратился к тому же источнику, что и в тот раз, когда хотел починить

машину: к книгам.

Под сифоном он на всякий случай поставил таз. Умудрился открутить

ржавую гайку и принялся отсоединять сифон.

– Фу, – произнес он, закрыв нос тыльной стороной ладони в перчатке. Запах

был отвратительным. Пытаясь не вдыхать глубоко, он начал вытаскивать

предметы из изогнутой трубы: лего, шина от машинки Хот Вилс, какая-то

черная грязь и так много волос, что он задумался, а не побриться ли налысо. Но

тут он неожиданно услышал, как что-то грохнулось в таз. Он почти боялся

посмотреть.

Ключ. Гэвин встал и закрыл дверь, оглядел ванную, снял перчатки и

включил душ. Спрятав надежно ключ в ладони, он начал раздеваться догола.

Забравшись в душевую кабинку и задернув темную виниловую занавеску, он

посмотрел под струями воды на ключ.

Тот был сантиметров пять в длину, серебристый и с вырезанной надписью

«СЕЙФЫ И ЗАМКИ. ВИКТОР» на боку. Ключ не был похож на подходящий

дому или машине, он и не видел замки нигде в Доме. Может, он от сейфа? Или

от какого-нибудь висячего замка?

У него не было времени это хорошенько обдумать. Внизу заиграло

Пианино, а значит, наступило время обеда.