Дом (ЛП)

набрала полные легкие воздуха с привкусом мела, чтобы подавить панику, ведь

она не знала, где именно она сейчас находилась в доме.

– Хилари! Отзовитесь! – закричала она.

Стук раздался из задней части дома, далеко в конце коридора. Кто-то чем-то

бросил в стену. Или, судя по рушащемуся дому, со стены могло просто что-

нибудь упасть, или это обвалился пол. Комната могла ломаться на куски. Но

секундами позже Дэлайла услышала причитания тоненьким испуганный

голосом. Не слушая больше, Дэлайла побежала по обломкам дерева и пластика, врезалась в стену и замолотила по ней топором.

Стены были сухими, и дерево легко разлеталось на куски, и желудок

Дэлайлы сжался, когда она поняла, что уже не сражается с одержимым Домом.

Старый дом был на грани разрушения под ее ногами.

Ломая стену уставшими и немеющими руками, Дэлайла начала

всхлипывать, чувствуя безумие. Она хватала ртом воздух, издавала

пронзительные истерические вопли. Был здесь хоть кто-то? Или она просто

сошла с ума? Она все-таки умрет в этом рушащемся доме?

Но когда Дэлайла пробила дыру в десяток сантиметров шириной, ее сердце

замерло.

Там стояла женщина.

Она была крошечной. Высохшей. Ее спутанные темные волосы почти

полностью поседели, спина скрючилась, а руки стали тощими и слабыми.

– Дэлайла.

Рот Дэлайлы открылся, а мокрые от слез глаза стали огромными.

– Хилари?

– Я проснулась, – прохрипела женщина. – Вытащи меня отсюда.

Не было времени размышлять, как долго она здесь находилась, откуда знала

имя Дэлайлы и была ли вообще настоящей. Дэлайла яростно пробивала стену, расширяя дыру, чтобы Хилари смогла пролезть, и схватила ее за руку. Она

потащила ее наружу, не обращая внимания на звук рвущейся ткани и крик, когда что-то острое впилось в ногу Хилари. Вытаскивая ее, Дэлайла упала

назад, затем встала и побежала в коридор с мамой Гэвина за собой. В это время

дом превращался в обломки: обрушивались в пыль потолки, исчезали полы, вспыхивали огнем стены. Они обе упали в груду обломков от лестницы, и

Дэлайле пришлось почти нести женщину по коридору на кухню и за дверь, пока

их преследовал огонь, опалял сзади блузку Дэлайлы и кончик ее косы.

Дэлайла упала на траву рядом с Гэвином и свернулась калачиком на его

теле, содрогаясь от рыданий, ведь она четко понимала, что могла там умереть, и

кто тогда позаботился о Гэвине? Хилари рухнула рядом с ними, и Гэвин

повернулся, пораженно глядя на нее. Его била крупная дрожь, пока Дэлайла

обнимала его.

– Это…

– Думаю, да.

Он протянул здоровую руку и обхватил ею ладонь Хилари. Она была без

сознания, крошечный комочек темной одежды на газоне.

Огонь на кухне все разрастался, грохоча и треща, и Дэлайла с полной

уверенностью знала, что сейчас или они победят, или все кончено. Тени

впивались в ее одежду, холодные пальцы скользили по коже. В ушах звенело от

невыносимых криков бессловесных призраков – на миг она увидела их

зияющие рты, мерзкие и вонючие, так близко к своему лицу, но они тут же

вернулись в общую тьму. Давили на нее, окружали ее бурей. Приближаясь и

отлетая обратно, и так бесконечно, их дыхание воняло вековой гнилью и

отчаянием, удары их бесформенных тел ощущались как порезы льдом на щеках.

Дэлайла раньше никогда не слышала такие звуки и не испытывала такой

ужас. Она не могла закрыть Гэвина своим телом, но все равно пыталась, плечи

дрожали от нагрузки, она свернулась поверх него, обхватив руками его голову, служа ему щитом.

Он замер. Совсем не двигался в ее объятиях, и если бы она не чувствовала

слабое тепло его дыхания у себя на шее, то испугалась бы, что он перестал

дышать. Он едва мог выдержать еще минуту этого, она знала это и в то же

время не могла в полной мере осознать его горе, ужас и потерю. Его щеки были

влажными от слез, лицо так крепко вжалось в ее шею, что ей подумалось, что

она будет чувствовать его след там вечно.

Ветер трепал ее волосы. Миллионы точек давили на нее и на них со всех

сторон, пытаясь сбросить ее с Гэвина. Дэлайла держалась, крича на них, летающих в темном, как ночь, небе.

Давал и Вани подползли к ним, обхватили руками Гэвина и клялись, перекрикивая призраков:

– Мы не отдадим его вам.

– Вы его не получите.

И посреди этого холода и воплей, посреди вида их ужасных истерзанных

«лиц», Дэлайлу пронзило осознание, словно дуновение тепла: «Они не могут

так меня по-настоящему ранить». Ее порезы были от вещей, которыми они

бросались, а не от самих призраков. Без своего Дома они были ничем.

Небо пошло рябью и тут же просветлело, и вслед за легким напряжением в

ее груди и щелчком в ушах мир вздрогнул и затих.

Стало так тихо, словно их закрыли в герметичную банку. На уши давила

тишина, она расширялась и расширялась, пока мир вокруг не треснул, и

вернулся ветер, шелестящий сухими ветками вишневого дерева. Вернулся

аромат весны, земли и травы у них под ногами, смешиваясь с запахом горелого

дерева и сломанного бетона. Гэвин посмотрел на дом, и Дэлайла проследила за

его взглядом.

Тот едва стоял, с кровли свисали гвозди, штукатурка отделилась от стен

длинными полосами до самой земли. Окна были разбиты, крыльцо почти