Дом лжи

Потом отец получил крупное дело. Его друг детства, парень, с которым они вместе росли в Эдисо-Парк, работал крановщиком на стройке, и однажды стрела его крана зацепилась за линию электропередачи. Парня ударило током, да так, что он остался инвалидом – весь скрюченный, безобразный. И тут за дело взялся мой отец. Тридцать миллионов долларов – такую компенсацию за ущерб здоровью клиента он стребовал с компании, и треть этой суммы пошла на уплату услуг юридической фирмы Теодора Добиаса. То есть отец положил себе в карман десять миллионов долларов.

Я думал, что на этом он успокоится, почувствует себя игроком высшей лиги, на равных или почти на равных с мамой.

Но этого оказалось мало. Теперь, когда он стал мистером Успешный Успех, известным адвокатом, который ходил в дорогих костюмах, ездил на «Порше» и обедал бифштексами, ему понадобилась еще и молоденькая телочка.

Я пытался вернуть его на путь истины, и не раз, но отец не останавливался. Заявлял, что влюбился. Конечно, я, мальчишка восемнадцати лет, не все тогда мог понять. Например, не понимал, что он, еще не старый в общем-то мужчина, хочет наверстать то, что упустил в молодости, а это не так просто сделать с женой, которая прикована к инвалидному креслу. Да, мне было восемнадцать, а не восемь, и я знал, что он имеет в виду. Но даже в восемнадцать мальчик способен оценить такую вещь, как преданность женщине, с который ты связал свою жизнь, даже если с ней случается что-то трагическое – например инсульт. ОСОБЕННО если с ней случается что-то трагическое – например инсульт.

Отец промотал все деньги на новую шикарную жизнь, неудачные вложения и любовницу – на нее он вообще тратил без счета. А потом деньги кончились. Мама вернулась из больницы, но нуждалась в круглосуточном уходе, а у отца не было денег даже на самую дешевую сиделку.

Вот когда мама узнала правду. Отец сам ей признался. Инсульт сильно изменил ее, но я хорошо ее знал – и видел, что даже в таком состоянии она была раздавлена, когда услышала об измене.

И еще одно – конечно, это всего лишь моя догадка, ведь мама была слишком горда, чтобы говорить об этом со мной, – но мне кажется, она поняла, что я все знал и скрывал от нее. Даже представить себе не могу, до чего униженной она себя чувствовала; для нее это было хуже смерти.

Мама убила себя потому, что та жизнь, которая у нее была, рухнула. Ее муж оказался человеком, которого она не знала, который ее разлюбил.

И вот… что же я делаю теперь?

Обманываю свою жену.

Я сам стал тем, кого презирал всю жизнь.

28. Кристиан