Дом лжи

2. Ответчик, Виктория Ланьер Добиас, 35 лет, постоянно проживает в поселении Грейс-Парк округа Кук штата Иллинойс.

3. Стороны вступили в брак 3 ноября 2012 года в Плайя-дель-Кармен, Мексика.

4. Непримиримые противоречия, возникшие между супругами, привели к безвозвратному разрушению брачных отношений. Все имевшие место попытки примирения потерпели неудачу, ввиду чего все последующие попытки примирения представляются невозможными.

«Непримиримые противоречия», риф, о который разбилась не одна тысяча семейных лодок, юридическая формулировка, описывающая то множество различных осложнений, возникающих в отношениях пары, из-за которых двое людей, некогда любивших друг друга, с определенного момента предпочитают продолжать свой жизненный путь разными путями.

– Я не подхожу тебе, – сказала Вики, когда я сделал ей предложение в первый раз. Оглядываясь теперь назад, я думаю, что она хотела сказать: «Ты не подходишь мне». «Наши противоречия будут непримиримыми» – вот что еще она могла бы сказать тогда. И была бы права.

Я покидаю кабинет и иду в спальню. Вики здесь же, немного дальше по коридору. Спит, уткнувшись лицом в подушку.

«Ты – лучшее, что есть в моей жизни», – сказала мне мать в тот день, который, как потом оказалось, был для нее последним. Она сидела в инвалидном кресле у обеденного стола и говорила с таким трудом, будто язык еле ворочался у нее во рту, как у пьяной. И это, как ни больно признать, было недалеко от истины, учитывая, какое количество разных обезболивающих и других препаратов ей приходилось принимать.

Я взял тогда ее руки, покрыл их поцелуями и сказал:

– А ты – лучшее, что есть в моей.

Она недовольно закряхтела, закрыла глаза и помотала головой.

– Не-ет… когда-нибудь… обещай… у тебя будут дети… и ты узнаешь… такую любовь.

– Ну конечно, мама, обязательно, – сказал тогда я, даже не подозревая, что она дает мне предсмертное наставление. Оглядываясь на тот день из дня нынешнего, я недоумеваю: как я мог не понимать столь очевидного?

Тогда, в девятнадцать лет, сама мысль о постоянных отношениях, а тем более о детях, еще не посещала меня. Моя единственная на ту пору попытка завести роман с Лорен завершилась грандиозным провалом – я, можно сказать, не просто поднес ладонь к горячей конфорке, нет, я прижал ее к раскаленному металлу изо всех сил и наблюдал, как обугливается мясо. Вот почему мой ответ на увещевания матери был таким расплывчатым. Да, конечно, когда-нибудь, обязательно… у меня будут дети…

Да и мать была уже не та, что прежде: прежний ликующий задор, широкая улыбка и заразительный смех покинули эту погасшую, разбитую недугом женщину. Однако инсульт не лишил ее интеллектуальных способностей напрочь: она еще понимала, когда от нее отделываются пустыми словами, говорят, чтобы только угодить ей, успокоить…

Ее слабые пальцы с неожиданной силой впились в мою ладонь:

– Обе… щай…

– Ладно, мам, ладно. Я обещаю. У меня будут дети.

И я действительно хочу детей. Я сказал об этом Вики в первый раз, когда сделал ей предложение. Целую речь выдал – о том, как мы поженимся, родим детей и у нас будет настоящая семья, в которой все будут любить, понимать друг друга и каждый будет заботиться о каждом. Семья против всего мира – слитная, мощная, счастливая команда.

Вот тогда она и ответила: «Я не подхожу тебе». А до меня еще долго не доходило, насколько она права.

Как мне жаль, Вики, что у нас с тобой не может быть все по-другому… Очень жаль.

Я возвращаюсь в свой кабинет и снова берусь за зеленую тетрадь.

ВТОРНИК, 25 ОКТЯБРЯ 2022 ГОДА

Я уже начал думать, что обещание, которое я когда-то дал матери, так и останется обещанием. И, в общем-то, даже примирился с этим. Время шло, я, как говорится, не молодел и уже поверил, что жизнь хороша и сама по себе.

Но ты все переопределила за меня, Лорен. Ты расширила границы возможного. И ты заставила меня понять, сколь многого я еще хочу от жизни.

Одно я обещаю тебе твердо: я сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы наш ребенок всегда чувствовал себя любимым и защищенным. Я дам тебе и этому ребенку все, что только смогу.