Дом лжи

– Девочка увидела мужчину, который стоял за деревом и смотрел на дом Бетанкуров. Она говорит, что долго за ним наблюдала. Насколько долго, она не знает. Но говорит, что он тоже долго стоял и смотрел в сторону дома Бетанкуров. А когда ей стало страшно, она спустилась вниз, к мамочке, и сказала ей, что боится. А чего боится, не сказала. И вот сегодня все выяснилось, только что.

Джейн показывает пальцем:

– Возле того большого дерева, на юго-восточном углу?

– Точно.

– И что это был за человек? – спрашивает она.

– На нем был костюм. Черный, с большим капюшоном. Длинный, от макушки до пят. Лица этого мужчины малышка не видела.

– А про костюм она ничего больше не сказала?

– Вообще-то сказала, – отвечает Энди и протягивает Джейн свой телефон. – Мы с ней вместе перебрали весь каталог маскарадных костюмов.

Джейн видит на экране изображение и вздрагивает. Черное длинное одеяние с удлиненным капюшоном.

– Не хватает только серпа, или с чем он там ходит, – замечает Энди.

Джейн поднимает глаза на напарника:

– Это что… Мрачный Жнец?

– Джейн, тебя зовут.

Джейн возвращается в дом. Там, на лестничной площадке между первым и вторым этажом, стоит Риа Пераино, техник-криминалист центра по расследованию особо тяжких преступлений западных пригородов Чикаго. Джейн работала с Риа по делу о сексуальном насилии два года назад и с тех пор всегда радовалась встрече с ней.

– А мы нашли что-то интересненькое, – говорит Риа нараспев.

Джейн осторожно поднимается по лестнице, Энди Тейт – за ней. У верхней ступеньки Риа делает обоим знак остановиться.

– Всем стоять, здесь хожу только я, – говорит она. – У нас брызги крови по всей лестнице.

– Вас поняли, – говорит Джейн.

Риа, осторожно ступая между отметками на полу, подходит к дальней стене. Там, под многоцветным импрессионистическим полотном, которое ничуть не пострадало, лежит опрокинутый старинный столик цвета теплого какао – наверняка такой цвет называется как-то по-особому, например капучино, – с изогнутыми ножками и пустой полочкой для мелочей. Раньше на нем стояла ваза с цветами (осколки лежат на полу рядом) и рамка с фото Конрада и Лорен Бетанкур (лежит на полу стеклом вниз).

Риа оборачивается, сияя, словно ведущая телешоу, готовая объявить сумму огромного приза. Движением фокусника она поднимает столик и показывает на предмет, который лежит за ним, у самой стены.

– Телефон, – бормочет Джейн.

Ярко-розовый телефон.

– Энди, набери-ка еще разок мобильный номер Лорен, – говорит Джейн. – Тот, который зарегистрирован на Виллидж.

Из мешка с уликами доносится гудение – это вибрирует мобильник, зарегистрированный на имя Лорен Бетанкур, который они нашли на столе в кухне.

– А это тогда чей?

– Одноразовый, как пить дать, – отвечает Энди. – Это не «Айфон» и даже не «Самсунг» из тех, какими пользуются богатые дамочки. Отсюда вывод – это, девочки мои, особый телефон для разговоров с любовником.

До Хэллоуина Август 18. Саймон

– Вызывали, декан? – спрашиваю я.

– О, Саймон… Хорошо, что пришел. Заходи, садись. – Сегодня декан Комсток в фиолетовой бабочке. Фиолетовый – цвет нашей школы. Я терпеть не могу бабочки. В жизни их не носил.

Он мог бы и сам зайти ко мне, ничего с ним не случилось бы. Но это поменяло бы динамику отношений между нами. Хотя, какого черта, у него и так довольно надо мной власти…

– Я надеюсь, у тебя было время обдумать то, о чем мы с тобой говорили.

А говорили мы о том, чтобы я тихо забрал заявление и не отсвечивал, когда Рейд Саутерн, сынок твоего благодетеля, займет единственную вакантную должность профессора нашей школы.

– Да, я обещал, что хорошо над этим подумаю. И я подумал.

Но свою кандидатуру так и не отозвал. Правда, я еще не все документы оформил, не послал материалы, но сделать это еще не поздно. Последний срок наступает через пару недель.

Почему я так ничего и не сделал, это, конечно, вопрос. Наверное, это мой пассивно-агрессивный протест против давления декана, способ заставить его понервничать – а вдруг я все же брошу ему открытый вызов и пошлю материалы в последний момент?

А может, я и впрямь их пошлю… Вики ясно дала понять, что она думает об этом, а ее мнение для меня зачастую решающее.

Такого декан явно не ожидал. Наверняка он считал, что после того нашего разговора я еще до каникул пойду и, как пай-мальчик, отзову свою кандидатуру. Кто знает, может, он обещал папашке Рейда Саутерна, мистеру Большие Баксы, что так и будет… Тогда получается, что я его вроде как подставил. А это уже никуда не годится, верно?

– Я надеюсь, ты понимаешь, что я действую сейчас в твоих же интересах, – заявляет Комсток.

Я только киваю – попытайся я облечь ответ, который просится у меня с языка, в социально-приемлемую форму, и меня просто стошнит.

– Саймон. – Декан откидывается на спинку массивного кожаного кресла. – Надеюсь, ты понимаешь, что в наше время любая юридическая школа должна проявлять особенную щепетильность в подборе профессорско-преподавательского состава.

Вот как? Тогда что ты здесь делаешь, декан?

– Разумеется.