Дом малых теней

Позади нее, близ покинутой хозяйкой спальни, виднелись неясные очертания дверного проема детской. Дверь была открыта. Поравнявшись с проемом, Кэтрин заглянула внутрь. В детской ничего и никого не было — просто пустая темная комната, еле-еле подсвеченная снаружи. Стены облепил ковер из плесени и струпьев. Как и везде в Доме, в этом странном и окончательно сбившем с толку особняке, в одной из комнат которого она, хотелось верить, окончательно пробудилась ото сна, смущенная и напуганная.

Вернувшись на лестничную площадку, Кэтрин прислушалась. Из соседнего прохода до нее доносились приглушенные звуки — как будто что-то волокли по полу к одной из дальних комнат.

Пробежав лестничную площадку, она начала спускаться по лестнице. Одним-единственным утешением ей сейчас служило неожиданно открывшееся умение тихо и быстро перемещаться между этажами.

На первом ее встретили прогнившие деревянные стены, почерневшие и источенные насекомыми. Из проема, ведущего в гостиную Эдит, тянуло смрадом общественного туалета. Каким-то образом карниз над заколоченным окном уцелел — все прочее лежало в упадке. Она поспешила на цокольный этаж.

То тут, то там половицы в главном зале отсутствовали, обнажая заполненные мусором ниши и крошащийся цемент меж перекладин. Большие ржавые гвозди торчали подобно иглам ежа, и Кэтрин приходилось ступать осторожно, дабы ненароком не напороться.

Входные двери были закрыты. Тусклый блеск железной цепи, намотанной на ручки, указывал на то, что их наглухо заперли. Развернувшись, Кэтрин выбежала в ведущий к черному ходу коридорчик. Нужно было дать деру, пока Мод и Леонард возились наверху. Их шаги снова были слышны — наверное, они искали ее и собирались обыскать спальню Эдит. Такая мысль заставила ее ускорить шаг.

Потребуется много времени, чтобы осознать весь опыт пребывания здесь. Итак, ее тут держали в плену, вдобавок ко всему — не то потчевали наркотиками, не то гипнотизировали, словом, делали что-то такое, что внушало ей образ давным-давно заброшенного Красного Дома во всем былом великолепии. Что-то, что поддерживало и питало иллюзию, рожденную ее собственным воображением.

Мэйсон все же смыслил кое-что в магии. Ее тут околдовали.

Но как такое возможно…

Перестань! У тебя будет время подумать обо всем. Хоть до конца жизни думай, но позже. А сейчас, Бога ради, просто возьми и выйди на улицу.

В коридоре черного хода было темно, и ей не всегда было видно, куда ступают ее босые пятки. Но через иные зияющие дверные проемы нет-нет да и пробивались лучики дневного света, робко касавшиеся дощатых щитов, прибитых ко всем здешним окнам.

Кэтрин быстро заглядывала во все комнаты на своем пути. Везде ее встречала пустота. Пропала мебель, канули куда-то масштабные застекленные диорамы. В одной особо убогой комнатушке ей на глаза попался сгнивший спальный мешок, покоившийся в груде бутылок, сваленных у дальней крашеной стены.

Попались ей и пережитки старой кухни. Несколько картонных коробок и пластиковых пакетов было разбросано по деревянным полкам, почему-то не свинченным с пятнистых от плесени стен. Пачки, банки и продуктовые сумки были новыми, с современной маркировкой. Видимо, кто-то здесь готовил пищу. Мод? Господи Иисусе. И чем же она здесь кормилась? Явно не фазаньей грудкой.

Кэтрин сбавила темп у мастерской Мэйсона — не только из-за воспоминаний обо всем увиденном в этой проклятой комнате, но и потому, что дверь туда уцелела и даже была закрыта на висячий замок. Правда, ставили ее явно позже, да и была это просто дешевка из ДСП, какие обычно навешивают на бараки рабочих на стройплощадках.

А вот с дверьми черного хода ситуация оказалась не ахти. Они были не просто заперты, а заперты на мощный засов с цепью — две непрошибаемые дубовые панели, установленные, опять же, не так давно. Сей факт делался очевидным из-за разительного контраста состояния дома и этих дверей. Едкий душок новой древесины, успевшей прозябнуть во влажной среде, язвительно щекотал ноздри.

Кэтрин забарабанила по дверям, рыдая в отчаянии. Единственным ответом ей служили какие-то звуки из мастерской. Что-то шарило там, за фанерной преградой — или все же кто-то? Шарканье и бессвязное ворчание наводили на мысль, что в комнате либо животное, либо напившийся до чертиков человек.

Попятившись, Кэтрин отступила по коридору к проходу в смрадную кухню.

Некто в мастерской сначала застонал, а затем залаял, как собака, у которой что-то застряло в горле. Царапанье пальцев сменилось сердитым стуком. Кэтрин поняла, что боится не столько существа по ту сторону двери, сколько причины, но которой оное там заперли.