Дом малых теней

Войдя внутрь, она не нашла сил двигаться дальше, замерев на середине.

— Кто ты? Кто ты? — закричала она на фигуру, привалившуюся к стене, застывшую на ржаной раме кровати посреди плесени и упадка. — Кто ты, мать твою, такая? — она рухнула на колени. — Пожалуйста. Скажи мне. Молю тебя, прошу тебя, скажи!

У женщины на кровати было ее лицо. Тот же самый бледный лик, что Кэтрин видела в осколках зеркала.

— Ты — не настоящая я. Ты не я. Ты не настоящая! Ты просто сраная подделка!

Подойдя поближе к кровати, она увидела, что рот сидящей женщины был открыт. Весь подбородок был залит пурпурной кровью. Передние зубы были сломаны — как будто что-то вылезло изнутри нее, оттянув сопротивляющуюся челюсть вниз.

Со стороны тело казалось совершенно лишенным жизни. Руки покоились на ржавом железном каркасе запястьями вверх, одно из которых рассекал надвое карминный на мраморе плоти вертикальный разрез, оставленный скальпелем.

Внезапно некая мощная сила столкнула Кэтрин с места у подножия кровати, где она стояла, и потащила головой вперед к страшной фигуре, почти заставляя лишиться чувств. Она не смогла бы воспротивиться, если бы не какое-то новое, нежеланное чутье, твердившее, что стоит ей лечь на кровать — и она вступит в некий неестественный союз с безжизненным телом, единственно для того, чтобы снова отделиться от него.

Перед глазами замелькали образы — пасечник в защитной маске в заросшем саду, некто за прилавком заброшенного деревенского магазина, гости деревенского смотра…

Кэтрин отшатнулась от кровати и обессиленно рухнула на пол. Она вспомнила топот маленьких ножек, пронесшихся через весь дом к двери ее комнаты, мельтешение вокруг лица… И вот она здесь, в пришедшем в упадок особняке. В единственно реальной его версии.

Так где же она была все то время, когда Красный Дом выглядел совсем другим?

Неужели он существовал где-то еще? В ином месте… или даже местах?

И если на кровати — ее настоящее тело…

Жизнь наполняет собою определенные вещи, моя дорогая, в определенных местах, зазвучал у нее в голове голос Эдит. Эти вещи всегда можно починить. И было пришествие — новое, священное рождение для них и для тех, кто уверовал в них… Старуха говорила что-то, что тех, кто хранит их, они переделывают по образу и подобию своему… Ведь так всегда поступают истинные ангелы, кто делятся священным знанием.

Великий Боже, какую же нечисть вы привели в этот дом?

Ну нет. Тело на кровати не принадлежало ей. Она все еще спит. Это — транс. Транс стал естественным состоянием ее сознания.

В чувство Кэтрин привел звук заводимого двигателя где-то на подъездной дорожке. Она подползла к окну и прислонилась к стене. Вдарила ладонями по доскам. Она была реальной. Не призраком, не бестелесной сущностью. Тело на кровати — подстава. Звук, с которым ее руки соприкасались с деревом, был отчетливо слышен. Они сделали похожую на нее куклу и бросили сюда. Потому что она до сих пор могла думать, чувствовать, двигаться. И Эдит могла двигаться и разговаривать. И Кэтрин все еще могла двигаться так быстро… Она почти что скользила вверх и вниз по лестнице… Над сломанными половицами и ржавыми гвоздями… Не царапаясь о них, не ощущая холода…

— Хватит! Хватит! Стоп! — Кэтрин вцепилась в волосы.

Снаружи, между забором и кирпичными стенами Красного Дома, стояла, не обращая внимания на ее крики, Мод. Кэтрин видела ее профиль с высоко вздернутым подбородком — никаких эмоций, кроме привычного горького неодобрения на многострадальном лице. Она воздела руки, будто настала ее очередь примерять новое платье.

Одетый в одну лишь маску Леонард стоял перед Мод. В одной худой, тонкопалой руке он сжимал раскрытую опасную бритву. Персты другой сжались на горле экономки.

Лезвие блеснуло в гнусном свете заката этого ужасного дня. Кожаная маска обращена была к той самой прорехе в досках, откуда Кэтрин наблюдала за ними, и глаза в прорезях совершенно точно таращились на ее окно. Потому что этот монстр хотел, чтобы она все видела. Он ждал того момента, когда она сможет засвидетельствовать грядущий акт.

Испещренные шрамами мускулы вздулись. Одним быстрым рывком Леонард вспорол живот Мод и одним ударом загнал руку по локоть внутрь. Там, внутри обмякшего тела экономки, он словно бы пытался нащупать что-то.

Торчащее из разреза лезвие он тянул и тянул вверх, под аккомпанемент расходящейся плоти и рвущейся ткани, пока рукоятка бритвы не застыла в ложбине между тяжелых грудей Мод. Хорошенько встряхнув тело, Леонард принялся буквально опустошать его в заросли сорной травы.

Даже сдавленный кашель Кэтрин, прорывавшийся сквозь прижатые ко рту пальцы, не мог заглушить те тяжелые шлепки, с которыми внутренности Мод падали наземь.