Дом малых теней

Ее внимание переключилось на скопище безмолвных фигур, прижавшихся друг к другу в относительно ярких лучах света из самого последнего окна на улице. Их было не так уж и много. Пожилой мужчина в самом центре группы выплясывал на узкой полоске тротуара — его руки периодически взмывали над кромками шляп зрителей. Танец, исполняемый им, либо давным-давно вышел из моды, либо и вовсе был придуман где-то здесь, в округе, да так ее никогда и не покинул. На голове старика болтался из стороны в сторону черный парик. В прорехе между смоляными кудрями лицо было белым-бело — штукатурка так и осыпалась хлопьями со лба и щек. Накладные ресницы придавали облику старца что-то от потасканного и побитого временем трансвестита — избыточно пышные и напрочь неестественные. На шее танцора красовалось жабо, а глаза — нарисованные, не настоящие — жизнерадостно взирали с закрытых дряблых век. Напомаженная улыбка довершала фарс. Лакированные туфли выстукивали дробный чечеточный ритм на тротуаре.

Увидев больше, чем хотелось бы, Кэтрин решила вернуться к машине. Она засядет там и станет сигналить — Майк ее точно услышит, а если звук возмутит чокнутых, что стоят за этим безумным парадом, — что ж, так даже лучше, пусть убирают свои чертовы ограждения, если хотят спокойного праздника. Да и в салоне она будет чувствовать себя в безопасности.

Ее смелый порыв был загублен внезапным электрическим треском и шипением из соседнего переулка. Помехи сопровождались медным стоном, похожим на скрежет, с каковым железный корпус корабля мог бы тереться о скалистую мель.

Кэтрин сжала уши. Музыка, записанная, надо думать, в ту эпоху, когда само понятие звукозаписи было в новинку, грянула на фальшивых оборотах сквозь допотопные динамики. Диссонирующий металлический звон фанфар выдал в мелодии «Зеленые рукава» музыку для фургончика старинного мороженщика.

Толпа кругом замерла, как ей показалось, в благоговейном страхе, прежде чем вновь двинуться через перекресток. Музыка явно служила для собравшихся на смотр неким знаком, сигналом к чему-то… Вот только к чему?

— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? — почти плача окликнула Кэтрин человека, спешащего мимо нее на целых двух тросточках. Ей показалось, что за сеткой-вуалью, ниспадавшей с передка шляпной тульи, промелькнула улыбка… Одна лишь улыбка. Слов ее не удостоили. Парочка миниатюрных мужчин, прижатых чуть ли не к самой земле грузом лет, тоже проковыляла мимо.

— Сэр! Постойте. Можете… — Кэтрин протянула руку и схватила одного из них за плечо. И быстро отпустила. Не только потому, что рука оказалась тонюсенькой, как деревянная флейта под драпировкой из черной ткани, но и из-за того, что человечек вскрикнул и упал.

— Простите! — выпалила Кэтрин, краснея. — Я не рассчитала. Позвольте…

Старичок поднялся на ноги — ему помог мужчина в сюртуке с тремя пуговицами и еще кто-то неопределенного пола, укутанный в твид с головы до пят. Руки в перчатках выловили упавшего из мрака неосвещенной дороги, в коем он почти что целиком потонул.

— Мне так жаль, — пробормотала Кэтрин, отступая назад, к толпе. То ли ей это показалось, то ли свет окон тускнел, стирая ориентиры, ведущие назад, к автомобилю. А ведь пройти было всего ничего! Возможно, остаточный эффект той дряни, что подсунула ей под видом настойки Мод, все еще сказывался — потому как несколько кошмарных мгновений Кэтрин была абсолютно уверена, что шагает в самом сердце небытия. Ночь не имела ни конца ни края, и ей хотелось просто упасть, прильнуть к земле, да так и лежать — покуда шелест старых одежд, волнами окутывающий ее со всех сторон, не прекратится. Только когда остатки разношерстной орды поредели и даже самые немощные обогнули шатко-валко то препятствие, что Кэтрин для них представляла, откуда-то пролился новый свет цвета виски, и она снова смогла двигаться без страха провалиться в эту неизбывную пустоту.

И вновь мир вокруг нее стал несущественным, нереальным. Микстура Мод каким-то образом хорошо сочеталась с холодом, с темнотой, с ее нервами, антиквариатом и чучелами. Все это слагалось в один большой адский механизм, предназначенный дезориентировать ее. И когда же, интересно, она сможет увидеть вещи такими, какие они на самом деле?

Нужно успокоиться. Устоять на ногах. Держаться подальше от ковыляющих мимо лилипутов. Покинуть Магбар-Вуд, пока не началась истерика.

Добравшись до места, где сливались воедино две полосы, она увидела, что двери заброшенной церкви были открыты. Густой хрип ярмарочной шарманки бился о каменные стены часовни и вырывался наружу вместе с тусклым красным светом.

Перед закрытыми воротами церковного двора к свечению присоединился румяный свет от дверей пристройки — как будто ныне то было сердце действа. Кэтрин направилась к своей машине.

Чья-то рука вцепилась ей в локоть.

— Такое по телевизору не увидишь, правда?

Кэтрин взвизгнула.

Майк.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — она сказала это, не успев даже обернуться. Майк! Ей захотелось зарыдать и упасть ему на руки.