Дом мертвых бабочек (СИ)

Сигарета заканчивалась, выдержка тоже. Нейтан пообещал себе, что это всего пара часов. И всё закончится. Можно будет вернуться в Эшмор-хаус, а после и в Лондон, домой. Примириться с мыслью, что Брендона больше нет, и теперь ничто не заставит еще раз вернуться в этот чертов особняк.

— А Лину должны были рассказать? — спросил Нейтан. Его удивили слова Джозефа.

— А то ж. Они с Брендоном очень сдружились. Ты был лучшим другом моего сына. Но когда уехал, у него куда больше общего оказалось с Лином, а не с другими.

Похороны Нейтан не любил. Они всегда навевали тоску, вязли горечью и чем-то невысказанным, что уже бессмысленно облекать в слова. На кладбищах Нейтан острее всего осознавал, что мертвецам всё равно.

Если только они правда не возвращались призраками.

Он стоял с длинной стороны выкопанной могилы, над которой установили гроб. Закрытый, богато украшенный цветами и венками. На светлой полированной поверхности оставались капельки моросящего дождя.

Священник стоял перед могилой, монотонно читал проповедь и говорил обычные казенные слова, которые имели мало общего с реальным Брендоном. Просто отстоять церемонию, уговаривал себя Нейтан. А потом немного потерпеть: поминальную трапезу устраивали в единственном городском кафе. Фуршет, немного воспоминаний и еще потерпеть малознакомых родственников. Может, спрятаться в компании старых друзей со школы, Нейтану правда было интересно, как у них дела. И не хотелось в следующий раз встречаться еще на чьих-то похоронах.

Мать стояла по другую сторону могилы и торжественно прикладывала к уголкам глаз кружевной платок. Справа от нее расположился доктор Эриксон, седой еще во времена детства Нейтана, зато крепкий и отлично знающий свое дело. Именно он приходил в Эшмор-хаус, выписывал детям освобождения от школы, когда они простужались, наблюдал Лина и их отца.

Родерик Эшмор сидел по другую сторону от Эстер. Спокойный и бледный, будто слоновая кость — или потускневшее фамильное серебро. Рядом с ним — Джозеф, разом как-то постаревший и с тоской смотрящий на гроб сына.

Нейтан и сам не мог оторвать взгляда от лакированной поверхности. Тейлор держала его под руку, тесно придвинувшись, но аромат ее легких свежих духов не мог перебить запах влажной земли и похоронных цветов.

В какой-то момент с другой стороны придвинулся Лин.

Всё детство Нейтана прошло вместе с кузеном. В большом доме хватало места для двоих детей, а потом для троих. И это же пространство позволяло им не чувствовать неусыпного внимания Эстер или Элис, когда она бывала дома. Нейтан помнил, что вроде бы, когда они были маленькими, за ними присматривала в основном Элис.

Большую часть времени мальчики были свободны. Они играли в прятки в сумрачных коридорах и встроенных шкафах, разбивали лица, спотыкаясь о ковры и ступеньки лестницы. Возили пальцами по надписям рамок с бабочками, когда учились читать. Перебирали густо пахнущие старой бумагой открытки, сохранившиеся от прабабушки. Ее же пустые флакончики, еще хранившие запах выветрившихся духов.

Вдвоем кузены лазили по окрестностям, находили дырки в оградах и новые места на реке.

Вместе они потом учили маленького Лина ездить на велосипеде и плавать. Помогали с домашними заданиями.

Нейтан прекрасно понимал, что скучает не столько по Брендону, сколько по тому Брендону, каким он был в детстве. Улыбчивый кузен, который с приоткрытым ртом читал книги о привидениях, а вечерами сидел у окна, прислонившись к стеклу носом: ждал бродячих огней.

Их детство полнилось тенями Эшмор-хауса, безумием матери Брендона и строгостью Эстер. Позже — шелестящим звуком инвалидного кресла отца, запахом алкоголя Джозефа. И невидимым трепетом крылышек сотен мертвых бабочек.

И всё-таки Нейтан с теплой ностальгией вспоминал того Брендона и их приключения. Поиски призраков и сокровищ в грязной земле. Они почему-то были уверены, что где-то здесь должен быть древний клад викингов.

Как-то раз Нейтана задержали в школе. Приближались старшие классы, пора было задумываться о поступлении, и это волновало Нейтана, он уже подумывал, чтобы уехать. Тогда он задумчиво шагал по размытым дождем дорогам, а дома его встретила тишина и мерное тиканье часов.

Братья нашлись в комнате Брендона: тот с горящими глазами рассказывал Нейтану, что они вызывали призрака с помощью старой спиритической доски, и он им даже ответил! Лину тогда еще не было десяти, он жался к окну и поглядывал на Нейтана со странным выражением… не сразу тот понял, что это страх.

— Он сказал, этот дом полон смерти, — тихо поведал он, имея в виду то ли Брендона, то ли призрака.

Брендон беззаботно пожал плечами и в возбуждении взъерошил волосы пятерней:

— Ой, тут весь дом полон дохлых насекомых под рамочками! Конечно, сплошная смерть.

— И безумия, — добавил Лин и сжал губы. Он явно не хотел ничего больше говорить.

И боялся. Поэтому Нейтан с раздражением заявил, чтобы без него больше не «занимались глупостями», да и вообще, Брендону тоже стоит подумать об учебе. Тот отмахнулся, а всерьез обиделся, только когда Нейтан спрятал спиритическую доску.