Дом мертвых бабочек (СИ)

Всю оставшуюся дорогу Лин молчал, смотря в окно, Тейлор тоже откинулась на заднем сидении. Поэтому Нейтан не пропустил момент, когда машина перед ним затормозила и свернула на не асфальтированную дорогу. Точно перед старинным вычурным фонарем, закованным в металлическую решетку. Нейтан помнил, что он обозначает съезд к церкви.

Они аккуратно проехали к приземистому каменному строению, у которого уже стояло несколько черных машин, по распоряжению ритуальной службы они свозили всех собравшихся.

Лин громко вздохнул, как пловец перед глубоким нырком, открыл дверцу и отправился к собравшимся. Нейтан непозволительно долго возился с машиной, но, когда отступать больше было некуда, тоже вышел к родственникам, которых едва знал. Тейлор тут же ухватила его за локоть.

Как и ожидал Нейтан, троюродных тетушек он видел впервые в жизни, а зачем пришла школьная подруга Элис, матери Брендона, понятия не имел. Словно слетевшееся на падаль воронье, которое за неторопливым обгладыванием костей и глазных яблок, обсудит последние сплетни, кто женился, а кто умер.

Единственные, с кем Нейтан поздоровался искренне — это местные парни. По крайней мере, когда-то они были местными, как и он. Все они хорошо знали Брендона, многие дружили с ним и с Нейтаном.

Еще больше дружили с Лином. Он даже казался расслабленным, когда беседовал с ними, старые друзья, которых Лин знал со школы, с которыми сбивал колени, разъезжая по окрестностям на велосипеде.

Но они ничего не знали о сумрачных стенах и мертвых бабочках. О призраках и неясных силуэтах, что обретали плоть близ Эшмор-хауса.

Элис, матери Брендона, конечно же, не было, она оставалась в клинике. А вот отца, Джозефа, в итоге все и ждали.

Он явился последним, от него уже разило алкоголем, но хотя бы держался на ногах, а одежда на нем была опрятная и новая. Отец Нейтана сказал что-то неодобрительное, но Джозеф только отмахнулся.

— Нейт! — Джозеф фамильярно похлопал его по плечу и прошептал почти заговорщицки. — Пойдем покурим, а? Не смогу я дальше, пока хоть одну сигаретку не выкурю.

Глянув на мать и собравшихся, Нейтан прикинул, что минут пять у них точно есть. Поэтому извинился перед Тейлор и отвел Джозефа в сторону. За кустами расположилась простая деревянная лавка. Вид с нее открывался так себе, на часть кладбища, но Джозефа это ничуть не смутило.

После женитьбы на Элис, Джозеф взял фамилию жены и тоже официально стал Эшмором. Насколько знал Нейтан, это было требованием деда: муж его дочери должен был войти в семью. Вряд ли Джозеф хоть сколько-то возражал. Простой работяга, чем-то сумевший очаровать Элис.

Крупный, широкоплечий, с могучими руками, которыми он легко колол дрова, строгал, таскал вещи и детей. Сейчас они едва заметно дрожали, когда Джозеф доставал сигареты. Лысины у него не было, но на голове красовались какие-то проплешины среди не поседевших волос. Щеки покрывала щетина после нескольких дней, одежда казалась помятой.

Нейтан не любил Джозефа. За то, что тот слишком часто пил, пугал в детстве и вызывал неприязнь сейчас. Но сына он действительно любил — как умел.

Нейтан уселся рядом, аккуратно поправив пальто и боязливо опасаясь, как бы лавка не развалилась. Сигарета оказалась дешевой и противной на вкус, но Нейтан всё равно наслаждался затяжками.

Кладбище перед ними было старым, но ухоженным. Хотя пара крестов покосились или упали, в остальном надгробия выглядели старыми, но аккуратными. На одной могиле стояли корзинки, видимо, с чем-то значимым для усопшего. Сейчас они просто топорщились сухой травой.

Туман дымкой висел за оградой, и Нейтан поежился от сырости.

— Думаешь, это справедливо?

— Что именно? — осторожно уточнил Нейтан.

— Ему было всего двадцать шесть!

Нейтан вздрогнул. В день похорон принято вспоминать умершего, но обычно что-то хорошее, светлое. Нейтан знал, что придется, но не был к этому готов. Это как признание, что Брендон больше никогда не вернется — Нейтан оттягивал, как мог, до того момента, пока не увидит гроб и не осознает, что всё это взаправду.

Хоронили всегда в закрытых гробах. И сейчас Нейтан не знал, радоваться этому или сожалеть. В конце концов, если бы он хотел, то мог «посмотреть на труп» и накануне.

Он не хотел.

Джозеф наклонился к Нейтану, дохнув на него крепким запахом алкоголя:

— Его убили.

— Кто убил?

— Не знаю. Но пусть горят в Аду! Я до них доберусь!

Нет, с горечью подумал Нейтан. Ты доберешься только до бутылки, в очередной раз потеряешь работу и уйдешь в запой. Всё это уже бывало и не раз, разница только в том, что теперь есть повод.

— Что… как он умер? — решился Нейтан.

Джозеф посмотрел на него в изумлении. Даже затянуться забыл:

— А ты не знаешь? И брату твоему не сказали?

— Увы.

— Отравился он. То ли снотворное, то ли еще какие таблетки.

— Это могло быть случайностью…

Джозеф глянул почти с жалостью. Может, он сам прошел через этот момент отрицания.

— Доза была наверняка. Случайно такое не происходит.