Дом Монтеану. Том 2 (СИ)

Я сглатываю, легко читая подтекст. Или он, или я. Третьего варианта не дано. Выживет один из нас, и это ужасно. Я не готова к такому раскладу.

— Но можно ведь менять будущее?

— Его лучше не менять. Я держу в уме одну картинку и знаю ход действий. Всё должно произойти так, как произойдёт. Ни больше, ни меньше. Только так, и никак иначе. Закроем эту тему, — отрезает Томас.

Я чувствую, как он злится, поэтому отступаю.

— Ты привёз сюда Рома? Когда? Соломон… я помню головы, — с болью в голосе произношу я.

— Это была не моя идея. Это его. Соломон решил, что так будет интереснее. Я его наказал и забрал оставшееся от тела Рома и его голову. Мы говорили до этого, и Рома выразил свои желания.

— Свечи цвета глаз его жены.

— Да. Рома с такой любовью рассказывал о ней. Он говорил про возлюбленных. Рома верил в них.

— Очень, — шепчу я. — Он постоянно рассказывал, как сильна любовь в его сердце. И я видела это. Он же не изменял своей жене, да? Он же был верен ей.

— Да. Когда они приезжали к нам, то Рома никогда не уединялся с кем-то. Он спал один или разговаривал со мной и с другими детьми, читал нам. Но он ни разу не поддавался на уговоры моего отца и Русо развлечься. Они даже смеялись над тем, как он верен женщине, ведь они бессмертны, у них может быть куча женщин. Но Рома настаивал на своём.

Я вытираю слёзы и улыбаюсь.

— Я так хотела, чтобы мой отец был похож на Рома, отчего даже заменила его Рома. Теперь я не знаю, был ли мой отец настолько великим, каким я его помню, или это плод моей фантазии. И когда умер Рома… я поняла. Поняла, что люблю его, как отца. Я потеряла отца. Я была такой жестокой с ним, холодной и противной. Ужасно, что невозможно вернуть время и всё изменить.

— Можно менять только настоящее, из-за него меняется будущее. Рома был хорошим отцом и другом. Но сейчас он с женщиной, которую любил до своей смерти. И он умер достойно. Он умер, как герой.

— Спасибо, — я поднимаю голову и улыбаюсь Томасу. — Спасибо, что сказал мне это.

Наши взгляды встречаются, и моё дыхание обрывается, а затем немного быстрее вылетает из приоткрытых губ. Зрачки Томаса увеличиваются, и меня затягивает внутрь. Моментально желание коснуться его появляется в моём теле и разуме. Это как наваждение.

— Пожалуйста. Ты не хотела бы…

— Так, несу десерт. Надеюсь, вы уже поели, — громкий голос Жозефины разрушает эту магию, и мы разрываем связь. На стол ложатся пакеты с кровью.

— Итак, остальная еда в холодильнике, а я ухожу на сутки. Оставляю вас здесь одних. Займитесь уже делом. Мне нужны внуки.

Морщусь, когда Жозефина целует меня в макушку, а затем Томаса. Она уходит, оставляя нас наедине.

— Это твоя кровь?

— Да. Я подготовил… чёрт. Стан, — Томас резко подскакивает с места, и я вместе с ним. Он достаёт мобильный, и тот вибрирует. На экране появляется номер Стана.

— Да, — отвечает Томас.

— Мы уже готовы. Некоторых отправил первым рейсом, затем полетят ещё несколько ковинов из клана. Мы полностью соберёмся только к завтрашнему дню. Расположимся в разных частях Европы, чтобы нас не заметили.

— Отлично. У нас есть время. Мы в убежище.

— Хорошо. Русо с тобой?

Томас бросает на меня взгляд и, улыбнувшись, отвечает положительно.

— Я хочу с ней поговорить.

Я беру трубку с замиранием сердца.

— Привет, — шепчу я.

— Русо, — радостный голос друга вызывает теплоту в груди, но я замечаю нечто странное. В моей груди нет больше того трепета, который был раньше. Мои щёки не горят от вселенской радости, желая услышать его. Я просто рада, что он жив. Ничего особенного я не чувствую.

— Как ты? Ты в порядке?

— Да, я полностью вывел наркотик из своей крови благодаря крови Томаса. Я в полном порядке и стал сильнее, — отвечает Стан, и я слышу улыбку в его голосе.

— Это прекрасно. Ты меня немного напугал, когда сбежал, бросив меня одну.

— Ты была не одна, с тобой ведь был Томас, да?

— Да, но… не важно. Так ты прилетаешь?

— Русо, что ты опять выкинула? Ты же завершила ритуал, да? Ты открыла ему разум и в курсе всех планов?

— Я… ну, нет, — поджимаю губы, слыша возмущённый вздох Стана.

— Русо! Я жив, слышишь? Я жив. Я же пытался тебе передать всё. Я даже стал проводником через воспоминания Томаса. Ну что ты…

Томас вырывает у меня трубку.

— Достаточно. Не дави. Мы ждём тебя в убежище. До связи.

Бросив телефон на стол, Томас сжимает кулак, и его клыки выдвигаются, опасно сверкая в слабом свете.

— Всё в порядке, — тихо говорю я.

— Нет, не в порядке. Я не хочу снова быть лишь средством. Нет. Это не в порядке. Стану не следовало давить на тебя. Если ты не хочешь меня и не готова открыться мне, как я тебе, то нет, это не в порядке. Терпишь меня через силу и мучения, а это ад для меня. Думаешь, это приятно? Нет. Это омерзительно, словно я просто член с ножками. Словно я не живой, и меня нужно хотеть через силу, а его…

— Томас, — обрываю его и хватаю за руку. — Всё совсем не так. Ты не средство для меня. Ты живой, и я это знаю. И я должна тебе кое-что сказать. Кажется, что связь между мной и Станом разрушилась. Я больше не чувствую его.

— Ты что? — Томас озадаченно смотрит на меня, возвращаясь в человеческое обличие.