Дом Монтеану. Том 2 (СИ)

— Ладно. Тогда суть в том, Флорина, что это твоя возможность спасти одного из них, — Соломон показывает на беговую дорожку. — Как только я включу дорожку, то лезвие поднимется. Пока ты бежишь, лезвие неопасно. Но как только ты будешь терять силы или сойдёшь с дорожки, и она остановится, кому-то отрубит голову.

Чёрт. Какие же они ублюдки.

— Жизнь одного из них в твоих руках. Или я всё же оставлю за тобой право выбирать: наказание или же спасение. Флорина, ты можешь спасти всех, согласившись на мои условия, — напоминает Томас.

Это изначально проигрышный вариант. Я убью одного из них. Я человек. Моя выносливость на нуле. Я физически слаба, меня не кормили, как оказалось, чёртов месяц. Я не выдержу эту гонку, и тогда все увидят, что я ни на что не годна. Я убью…

Бросаю взгляд на Рома, но он едва заметно отрицательно качает головой. Затем на Стана. Тот делает то же самое. Я смотрю на каждого заключённого, они все отказываются от второго варианта. Они готовы умереть, но не сдаться. Я не могу их подвести. Я должна согласиться на эти условия, какими бы они ни были. Я должна…

— Значит, побегаем, — произношу я и не узнаю свой твёрдый голос. Что я делаю? Нет. Нет. Я хотела сказать другое. Хотела ведь, но говорю не я. То есть я, но это моя сущность. Тембр голоса стал ниже и шипящий, как у моего вампира внутри. Он вернулся? Моя сущность здесь? Она поможет мне?

— Прошу, — Соломон отходит в сторону.

Меня отпускает, и я медленно подхожу к беговой дорожке. Встав на чёрное полотно, я сглатываю, когда Соломон включает дорожку. Я замечаю провода и тяжёлые верёвки, которые соединены с гильотиной. Я не могу… не могу. Я должна сдаться.

— Итак, кто же станет нашей первой жертвой? Хм, — Томас выходит вперёд и оглядывает всех.

Моё сердце бьётся всё чаще и чаще, а потом на секунду замирает, когда он останавливается перед Станом.

Нет! Нет! Только не он! Нет!

— Я буду первой жертвой! — сиплым голосом говорит Рома.

— Нет, — шепчу я, мотая головой. — Нет.

Томас оборачивается и хмыкает.

— Так и думал. Но, Рома, вряд ли ты сможешь спасти своего сына. Ты лишь отсрочил его смерть.

— Ничего. Я буду первым. Я хочу быть первым. Я доброволец.

— Рома, я…

— Молчи, Флорина. Молчи. Я буду первым.

С невыносимой болью и огромным чувством вины наблюдаю, как Рома ведут к гильотине. Он удерживает мой взгляд, требуя меня молчать и продолжать стоять на своём. Но это же Рома! Это мой дядя! Он мой… дядя. И я… убью его.

Но моя сущность. Она здесь. Она поможет, верно? Она должна это сделать. Это она выбрала, а не я. Я бы к чёрту сдалась.

— Начинай бежать, Флорина. Подними лезвие, и дальше только ты решаешь, жить ему или умереть. Не сделаешь это, то там окажется Стан, — рявкает Томас.

Я хреновая в беге и не особо люблю его. Конечно, с вампирскими способностями это ерунда, но сейчас…

Начинаю бежать, отчего лезвие медленно поднимается. Я увеличиваю скорость, и лезвие резко взмывает вверх.

Рома приковывают наручниками к выступу и фиксируют его голову, обнажая шею. Все отходят.

— Да пусть начнётся шоу! — смеётся Соломон.

В зале раздаётся гул. Слышу, как мне желают смерти, как меня подначивают сдаться, но я уже начала бежать. Со страхом смотрю на лезвие, всё ещё находящееся наверху сооружения. Затем перевожу взгляд на Рома. Он внимательно смотрит на меня, а я на него.

— Прости меня, — шепчу я. — Прости.

— Ты Монтеану, моя девочка. Монтеану никогда не сдаются. Они умирают победителями в любом случае, потому что они боролись. Боролись до конца, — сипло отзывается он.

— Как это мило. Правда же, пёсик, твой папочка не винит твою принцессу в своей грозящей смерти, — смеётся Наима у меня за спиной.

Бегу, крепко сжимая кулаки. Бегу, слыша оскорбления снова и снова. Бегу, глядя в глаза Рома. Бегу, игнорируя издевательства со стороны Томаса, Соломона и Наимы. Я бегу. Пот стекает по моему лбу. Моё тело начинает дрожать от слабости, и лезвие опускается ниже, когда я немного сбавляю скорость. Кто-то охает, а кто-то смеётся. Мои лёгкие начинают гореть, а в боку колет. Мои колени дрожат. Пятки ударяются по дорожке, с каждым шагом превращающейся в мокрый каток от моего пота. Я бегу. Я снова наращиваю темп, и лезвие поднимается. Рома смотрит мне в глаза. Он поддерживает меня, и я стараюсь. Клянусь, что стараюсь изо всех сил. Я стараюсь.

Где ты? Прошу, появись. Ты мне нужна. Моя сущность. Ты мне нужна. Мне уже дурно. Прошу тебя… умоляю… я никогда тебя не предам. Я приму тебя. Вернись… помоги мне. Спаси Рома. Прошу…

Но ничего. Моё тело слабеет. Кажется, я бегу целую вечность. В моих висках бешено пульсирует кровь. Мои ноги заплетаются, и лезвие резко падает вниз, но я успеваю разогнаться снова. В горле всё сушит, не могу сглотнуть, словно я высыхаю.

— Я не могу, — шепчу я.

— Ничего, Флорина. Остановись. Мне не страшно. Я передам твоим родителям, какой храброй девочкой ты выросла. Я расскажу им о тебе, — мягко отвечает Рома.

Нет!