Дом на Арбате

Потом я позвонила в 5-ю квартиру, договорилась, что положу опросник в почтовый ящик, они тоже пообещали всё заполнить. С трудом дозвонилась Смирновой с Харитоновым. Они оказались на даче. Телефон Смирновой взял Харитонов, сказал, что она принципиально не ходит на выборы, но он готов заполнить опросник. Договорились, что я его тоже опущу им в ящик, а они потом бросят уже заполненный бланк в мой почтовый ящик. В соседнем подъезде ни Игнатьева из 8-й квартиры, ни актёр Боровинских с Глазыриной не отвечали: видимо, были в отъезде. Ира Покровская трубку взяла, но сказала, что голосовать не пойдёт, правда, потом передумала и сказала, чтобы я тоже положила опросник ей в ящик. Я спросила, будет ли голосовать Александра Андреевна, приносить ли ей ящик с избирательного участка?

– Нет, она не будет голосовать, – поспешно ответила Ирина. – В прошлые выборы она мне сказала, что никого не будет пускать в квартиру. Она боится.

– А если вы будете дома? – поинтересовалась я.

– Всё равно, – ответила Ирина, – она не хочет, чтобы приходили к ней посторонние.

Я не поленилась позднее позвонить Александре Андреевне и передала ей наш разговор.

– Как она за меня всё решает, – недовольно сказала Александра Андреевна, но определённо всё же ничего не сказала относительно голосования на выборах.

Долго колебалась: звонить ли Тарасову. Уже дважды он выкладывал из ящика арбатские газеты, которые я по просьбе Трайгель приношу жителям из управы и раскладываю в почтовые ящики. Всё же решила позвонить и Тарасову тоже. Чтобы потом не обвинял меня в том, что я его обошла с этим опросником.

– А почему вы выкладываете газеты, которые я опускаю в ваш ящик? Вам что, не нравится, что я бросаю их в ваш ящик? – поинтересовалась я.

– Нет, я ничего не выкладываю, – как обычно, стал отнекиваться Виктор и привёл неопровержимые доводы в подтверждение своих слов: – Ключ от почтового ящика только у меня, и никто, кроме меня, не имеет к нему доступа.

– Я собственно вот почему вам звоню: вы пойдёте голосовать на выборах 14 сентября? – продолжила я.

– Конечно, пойду, – ответил Тарасов.

– А ещё не определились, за кого голосовать? – спросила я. – Впрочем, вы можете голосовать за кого считаете нужным, но я хочу предложить вам опросник кандидата в депутаты Шастиной, в котором вы можете высказать свои пожелания как избиратель. У Шастиной хорошие шансы пройти в Мосгордуму, она уже трижды избиралась муниципальным депутатом на Арбате и хорошо разбирается в наших проблемах.

Договорились, что я и Тарасову положу в его почтовый ящик опросник Шастиной, а он после заполнения бросит его в мой ящик.

С другими домами оказалось гораздо сложнее. Там, где были дежурные, меня просто не пустили в подъезд: «Чтобы не беспокоить жильцов» или чтобы отделаться, сказали, что все квартиры сдаются. В один подъезд, где была консьержка, я случайно проникла без препятствий, так как консьержка куда-то в это время отлучилась, оставив дверь в подъезд открытой. Обошла все восемь этажей, но мне нигде не открыли двери. Когда спускалась вниз, меня уже поджидала консьержка, которой позвонил и пожаловался кто-то из жильцов. «Я только вышла водички попить на одну минуту», – оправдывалась она. Пришлось объясняться с ней. Но она разрешила мне разложить рекламные избирательные буклеты в почтовые ящики, однако передавать жильцам опросники отказалась наотрез. И на том спасибо.

Совсем плохо оказалось в 31-м доме на Арбате. Здесь не было дежурных, подъезд был закрыт на замок, но у меня был записан код домофона, поэтому я беспрепятственно прошла в подъезд и даже дозвонилась одной пенсионерке, которая два часа держала меня в коридоре, рассказывая всякую ерунду. Я охотно поддержала неинтересный разговор, потому что она согласилась заполнить опросник и сказала, что после заполнения положит его в свой почтовый ящик, который, оказывается, у неё не закрывается. Дальше я пошла звонить в другие квартиры, но мне больше нигде не открыли. Когда уже спускалась вниз, увидела приоткрытую дверь на втором этаже. Обрадовавшись, заглянула туда и увидела двух ментов.

– Вы что здесь делаете? – подозрительно спросил один из них.

– Агитирую за кандидата в депутаты Мосгордумы Шастину, – ответила я.

– Покиньте помещение, – приказал мне тот, что постарше. – Вы беспокоите жителей. Идите к метро и там раздавайте свои материалы.

– А вы не можете назвать мне свою фамилию? – спросила я.

– Я здесь слишком известная личность, чтобы называть свою фамилию, – гордо ответил мне старший мент и повторил: – Покиньте помещение.

– Вообще-то, работникам полиции полагается представляться, – проворчала я, но решила всё же убраться подобру-поздорову. Менты вышли вслед за мной, ведя под конвоем какую-то девицу, которую они усадили в полицейскую машину, ожидавшую их у входа. Видимо, я попала на облаву бордели, которую устроили в одной из квартир. Хорошо, что хоть не прихватили и меня за компанию.