Дом на двоих

– Это Кристалл Ночи, Беа. И он больше не связан клятвой. Теперь каждый из нас знает, что сделала королева.

– Да, – спокойно подтвердила бывшая Бааван Ши. – Даже я успела получить это знание. Трудно поверить, но королева…

– Сука, – припечатал кельпи, и его глаза загорелись гневом. – Лживая подлая сука! Мы были уверены, что Кристалл Ночи стал алтарем во имя нашего мира, чтобы не дать ему погибнуть. – Элрой обернулся и покачал головой. – А теперь он превратился в фонтан! Хотел бы я знать…

Но тут на мозаичной площадке появилось новое действующее лицо. И в очень неприглядном виде…

Мэб была все в том же белом платье, но назвать ее прекрасной сейчас просто не поворачивался язык.

Она шагнула к фонтану, споткнулась, словно подвернув ногу, с трудом выпрямилась и прохрипела:

– Что вы… сделали…

Элрой поднялся с бортика, отстранил меня с дороги и медленно двинулся к королеве.

– Значит, ты приносила жертвы во благо мира? – вкрадчиво произнес он. – Раз в триста лет, в нужное время – на исходе темной половины года, когда Неблагой Двор отдает право власти Благому Двору… Когда муж великой и прекрасной Мэб ложится на алтарь, дав добровольное согласие на смерть… Когда он умирает, чтобы не умер этот мир… – дивный повел вокруг себя рукой. – Когда его кровь и сила растворяются в эфире, чтобы остановить разрушения… чего?

– Эл…рой… – голос королевы по-прежнему был хриплым, напрочь утратившим высокие ноты, делавшие его таким неприятным. Как будто говорила вовсе не она…

А еще она держалась за свою черную цепочку, врезавшуюся в шею так, что почти утонула в красной борозде на коже. Так и задохнуться можно!

– Великая Мэб! – с издевкой продолжал кельпи, скрестив на груди руки. – Идеальная Мэб! От одного взгляда на нашу королеву хочется целовать траву, по которой прошли ее ножки!

Королева схватилась за шею, открыла рот, но не издала ни звука. Только хлопала губами, как рыбка. Да что же здесь происходит?!

– И как же выглядит эта красота в истинном обличье? – осведомился Элрой, сделав еще один шаг. – Красота, которую оплатили своими жизнями лучшие… сильнейшие… Которую любил я! А знаешь ли ты, моя королева, как дрожали мои руки, когда я расплетал твои косы? И ведь чувствовал! Ведь ловил тень морока – но думал, что ты удостаиваешь меня замечать в себе не только королеву, но и женщину! Кто же мог знать…

Я тоже шагнула вперед, но Элайза, схватив меня за локоть, удержала, шепнув:

– Не надо, не мешай ему.

– По-моему, она задыхается… – шепнула я в ответ.

– О да… – с непонятной интонацией ответила дева.

– Ну так что, моя БЫВШАЯ королева? – очень мягко, почти ласково спросил дивный лорд. – Что ты выберешь теперь, когда твой гейс снят? Красоту или жизнь?

В жемчужно-серых глазах Мэб засветилась такая откровенная ненависть, что я невольно вздрогнула.

– Красоту! – каркнула она и сипло выдохнула.

А потом сгорбилась, ее вторая рука тоже взлетела к шее… Черная цепочка почти скрылась в складке идеальной раньше кожи, рубиновая подвеска теряла цвет, а лицо синело буквально на глазах.

Ну нет! Хватит с меня смертей!

Я вырвала свою руку у Элайзы, метнулась к королеве, оттолкнув по дороге Элроя…

– Беата!

– Беа!

Мужские пальцы вцепились в мой ворот, рванули назад, но я успела! Схватилась за цепочку на шее несчастной и дернула изо всех сил! Не хочу! Не позволю больше никому умирать у меня на глазах!

Ошейник, душивший королеву Неблагого Двора, порвался с визгом, напомнившим прежний голос Мэб. Меня отбросило назад, в объятия кельпи, королева резко выпрямилась, а цепочка, на миг замерев в воздухе, рассыпалась на крохотные черные искры.

Искры мигнули и исчезли, а Мэб рухнула, мгновенно превратившись в неопрятную кучу… каких-то тряпок и седых лохм. Из кучи блеснули глаза в красных прожилках. Потом куча заворочалась и села.

– Ой… – прошептала я.

– Ну да, Беата, – сказал Элрой, крепче прижимая меня к себе. – Да-да, не все милое является таковым на самом деле. Что ж. Мои эстетические чувства потрясены, но исход… Исход логичен.

Перед нами на земле глухо рыдала… старуха. Белое королевское платье обернулось коричневой хламидой, кожа головы просвечивала сквозь редкие седые волосы, лицо походило на смятую грязную простыню. И даже я понимала, что это – смертная… Обычная смертная человечка! Но как?..

– Гейс, – пояснил Элрой, не дожидаясь вопросов. – Эта смертная наложила на себя гейс, скрепив его клятвой Кристаллу Ночи – великой реликвии Неблагого Двора. И в придачу к красоте, магии и вечной жизни получила ошейник-ограничитель. Думаю, отказ Кэйворрейна возлечь на алтарь причинил ей много мук. Ведь если в определенный срок королева не приносила в жертву высшего лорда фейри – ошейник начинал душить ее, все сильнее и сильнее. И в конечном итоге задушил бы. Никто и никогда не видел Мэб без этого украшения… А сейчас Кристалл получил жертву – но другую! И гейс разрушился.

– Но как… как же она могла стать королевой?