Дом на Фиалковой улице

По дороге им встречались знакомые, и Мэй представилась возможность оценить отношение к себе и своей семье. Кто-то из дам проходил мимо, едва удостаивая кивком лишь Диану, две почтенных матроны у дверей модной лавки приветствовали мисс Крейтон и при этом «не заметили» миссис Эванс и ее дочерей. Другие дамы и джентльмены, большей частью те, у кого имелись дочери и племянницы, пострадавшие так или иначе от острого язычка мисс Освальд и ослепительного блеска мисс Грант, вполне добродушно здоровались со всей компанией, ничем, кроме любопытных взглядов, не выдавая своей причастности к вчерашнему скандалу. К счастью, наиболее здравомыслящие жители Бромли понимали, каким украшением деревенского кружка может быть прелестная молодая леди с очаровательными детьми, жаль, этим людям недоставало храбрости, чтобы избавиться от зависимости от мнения миссис Грант.

Мэй, так искренне проявившая неведение относительно некоторых фактов из жизни подруги, невольно очистила свою репутацию. Если бы она была посвящена в историю с мистером Роуэном, то не смогла бы притвориться и сделать вид, будто ничего не знает. Она получила бы возможность лучше защищать Джейн, но навредила бы себе.

Даже Августина не усомнилась в том, что миссис Эванс неизвестны обстоятельства, при которых сестра ее супруга покинула дом леди Файдуэлл, и семья Джона Эванса могла не опасаться впредь быть подвергнутой всеобщему осуждению, за исключением нескольких особенно ханжески настроенных семейств. Если бы только этого было достаточно для Мэй!

Миссис Эванс мечтала исправить вред, невольно нанесенный ею Джейн, Мэй казалось, что, признавшись в своей непричастности к судьбе мисс Эванс, она предала свою дорогую подругу. Диана пыталась утешить ее, но безуспешно, и мисс Крейтон оставалось только выступить в роли слушательницы, позволив Мэй высказать все, что она не осмеливалась произнести в присутствии Джейн. За разговорами прогулка затянулась, и вся компания повернула домой, когда погожий июльский день уже уступал место ветреному вечеру, сулившему ночную грозу.

Джейн в отсутствие подруг и племянниц вышла в сад. Оставаться дома она не могла, боясь напугать Энни своими беспорядочными метаниями по комнате и печальными вздохами. На пейзаж для комнаты Лорен ей не хотелось даже смотреть, и Джейн пообещала себе вернуться к работе завтра.

На свежем воздухе она невольно почувствовала нечто сродни умиротворению, пусть и не столь сильно выраженному, как если бы вчерашних событий не случилось вовсе. Девушка любовалась возделанным ее руками садом, вдыхая аромат цветов, и думала, как хорошо провести здесь остаток лета. Надежные стены могли бы защищать ее от треволнений, а книги и рисование — от скуки.

Но рассчитывать на то, что ее оставят в покое, представлялось бедняжке недоступной милостью провидения. Она совершила неблаговидный поступок, к тому же не единственный, и должна быть наказана!

Хранить чужие тайны ей было проще, чем собственные секреты. Обманывать близких, ловчить и притворяться — все это не для мисс Эванс. Не то чтобы она лгала Мэй, вовсе нет, но она о многом умалчивала! А теперь Мэй и девочки будут лишены общества, к которому едва успели привыкнуть! Они этого не заслужили! Пускай весь позор падет на голову виновной. Джейн знала, что перенесет все горести, если с ней будет ее семья, и больше всего страшилась потерять доверие Мэй и ее любовь.

— Надеюсь, они скоро найдут другой повод для сплетен, — пробормотала она. — Скорей бы уж мисс Грант нашла себе блестящего супруга и уехала из Бромли! А еще лучше, если она захватит и свою несносную кузину!

Джейн подумала о том, что могла написать в своем письме леди Файдуэлл. Хью Роуэн, скорее всего, выступал в роли невинной жертвы, а она сама — беспощадной охотницы. Конечно же, всегда виновата леди, этого Джейн и не собиралась отрицать. Все дело в том, кто именно эта самая леди!

Чуть длинноватое, по-мальчишески обаятельное лицо Хью представилось ей грустным и каким-то… потерянным. Что, если он тоже страдает?

— Боже, как я была непозволительна глупа! А мне ведь не шестнадцать лет, как Лорен!

Джейн поднялась со скамьи и несколько раз прошла по короткой дорожке вперед, к выщербленной стене сада, и назад к дому. Как бы отвратительно она себя ни чувствовала, она испытывала и что-то похожее на облегчение. Тайна раскрылась раньше, чем она предполагала, и не самым приятным образом, но ее прежние страхи остались позади. Ждать разоблачения месяцами и так и не догадаться, когда и с какой стороны грянет гром, гораздо хуже, чем выносить последствия своих поступков с гордо поднятой головой.

Если бы только у нее достало сил вести себя, словно ничего не случилось, выходить из дома с видом независимым и гордым, смело смотреть в глаза знакомым!

— Я должна, ради Мэй, ради Джона и их девочек, — пробормотала Джейн и снова опустилась на скамью. — Возможно, меня никогда не станут принимать, но другие Эвансы не должны оказаться в изоляции. Надеюсь, Диана поможет заставить их относиться к Мэй по-прежнему!