Дом на краю

Рука сама потянулась за сигаретой. Кирилл даже приоткрыл окно, собираясь прикурить. Но вспомнил про девочек и передумал. Он вообще умел подстраиваться под других. Легко находил общий язык с Митькой. Никогда не дрался с Аней. И, в отличие от них, отлично ладил с отцом. У него было много друзей и просто знакомых. А еще у него была идеальная жена.

То лето, после Анькиной свадьбы, было невероятным. Период гона – так охарактеризовал его прагматичный отец. Но в чем-то, конечно, он был прав.

Они с Настей встречались каждый день после его работы. Он тогда еще работал в офисе, от звонка до звонка. Носил душные костюмы и светлые рубашки. И мечтал о том, что через десять лет весь мир будет у его ног. Ей оставался еще год до окончания университета, и Настя торопилась сделать то последнее вольное лето незабываемым. Они исходили все парки вдоль и поперек, любовались фонтанами и пестрыми клумбами, ели мороженое или горячую кукурузу. Катались на лодке или кормили лебедей. Плавали на кораблике по Москве-реке. Пили кофе. И снова ели мороженое. А еще они целовались. Как безумные. Словно им было шестнадцать лет. И от этой странной щемящей нежности у него кружилась голова. Настя сама была необыкновенной…

Тоннель он заметил, конечно. Но все равно продолжил ехать следом за огромным двухэтажным экскурсионным автобусом с польскими номерами. Пока Митька не заорал:

– Стой!

Он и встал. Посреди тоннеля. В полном одиночестве и темноте.

– А где все? – шепотом спросил Кир, окончательно возвращаясь из Москвы в Альпы.

– А кто тебе нужен? – так же шепотом уточнил Митя.

– Машины? – предположил Кир.

– Так красный же! – удивился Митя.

– Где? – Киру моментально стало страшно.

– На светофоре, – буркнул мелкий, – при въезде в тоннель.

– Так я ж…

– А ты как трамвай, Кирюха! Эх… – Митька чертыхнулся сквозь зубы. – Поехали уже. А то точно штраф получишь.

Кир с опаской тронулся с места. Проезд на красный в Европе… Кирилл решил не думать об этом. Тоннель казался бесконечным. Они ехали и ехали в полном одиночестве, и от этого становилось еще страшнее выезжать наружу. А вдруг там уже поджидает патруль? И у него не хватит денег на штраф, конечно же! Все знают, какие в Австрии огромные штрафы! Тыльной стороной ладони Кир вытер выступившую на лбу испарину. Соня и Ника подозрительно притихли. Но вот впереди показался просвет. Мелькнул в повороте и снова исчез. Опять мелькнул. Еще один вираж, и «свифт» выскочил на свободу.

– Ой! – воскликнула Ника и засмеялась.

– Ой… – согласился с дочерью Кирилл.

Вокруг были горы. И солнце. Нестерпимо яркий свет бил по привыкшим к полутьме глазам так, что на них выступили непрошеные слезы.

– Альпы… – выдохнула Соня.

Но Кирилл не успел ответить, «свифт» снова нырнул в тоннель. Теперь короткий. А потом Австрия закончились. Перед ними вырос пограничный пункт. Кирилл сбавил скорость, но их так никто и не остановил, хотя бы для проверки документов. Они въехали в Словению.

– Три страны за один день, – задумчиво проговорила Соня и улыбнулась, – смешно.

– Было бы смешно, – отозвался Кир, – если бы не было так грустно. Я планировал остановиться на Варшаве.

– Ты планировал провести сегодняшний вечер за просмотром матча и подсчетом прибыли, если мне не изменяет память, – усмехнулся Митька.

– Три года назад я обещал провести этот вечер на площади Сан-Марко, – признался Кирилл.

– Ты думаешь, Настя уже там?

– Я уверен. Я посмотрел. Паром из Пирана ходит каждую субботу.

– Значит, нам не надо в Пиран? – осторожно спросила Соня.

– Нет! – ответил Кир и добавил: – Мы едем в Венецию!

И Соня не удержалась и захлопала в ладоши! Ника радостно подхватила. Кирилл смотрел на довольных девочек и улыбался. Венеция! Его жена всегда умела добиваться своего.

Обедали они на озере Блед.

Едва перевалило за полдень. Кирилл, сытый и поэтому умиротворенный, спустился к озеру. Устроился прямо на траве, глядя на таинственный замок на острове. Любопытный белоснежный лебедь подплыл совсем близко к берегу, взмахнул крыльями, привлекая внимание, вытянул изящную шею. Кирилл не смог сдержать усмешки, глядя на хитрого попрошайку. К сожалению, с собой у него ничего не было. Маленький кусочек белого хлеба упал на воду, мгновенно заставив птицу отвлечься. Кир обернулся. Соня подошла неслышно. Или это он полностью погрузился в свои мысли? Молча села рядом, обняв руками длинные ноги и уткнувшись подбородком в округлые коленки. На щеках девушки проступил нежный румянец, и Кир, против воли, сглотнул.

– Ты слышишь колокольный звон? – спросила Соня, не отрывая взгляда от озера.

– Слышу, конечно, – Кир пожал плечами, – он звонит каждую минуту.

– Люди все еще верят в вечную любовь?

Кир сорвал травинку, покрутил в руках и, не удержавшись, провел ею по голой руке девушки. Она поежилась, но ничего не сказала. Он смотрел на ее профиль, на тонкий прямой нос, на острое маленькое ушко, дерзко торчащее среди распущенных фиолетовых прядей, и тонкие золотые колечки в нем.

«Настоящий маленький эльфенок. Юный, ершистый и еще глупенький», – подумал Кир с необъяснимой нежностью, а вслух произнес:

– Ты не веришь в любовь?