Дом на краю

– Это будет конец твоей карьеры, Марк.

Иммо смеется. Громко и искренне. И от этого смеха вокруг его глаз собираются маленькие морщинки. Они делают его старше. И добрее.

– Ада, расскажи лучше, куда делась его подружка? Вам стало тесно втроем в этой квартире?

Марк хмурится, а девушка неодобрительно качает головой. Но Иммо не отстает.

– Запретная тема? Она изменила ему, и он дал ей отставку?

Ада отрицательно качает головой, улыбаясь.

– Не угадал? Значит, он изменил ей с тобой, и она собрала вещи и ушла?

– Иммо, такими вещами не шутят, между прочим! – Ада старается, чтобы ее голос звучал осуждающе, но Иммо видит ее насквозь.

– Правда? Ада, расскажи мне, кто смог терпеть его целых полгода?

– А вы так и не познакомились? Эста милая. Но, к сожалению, она не любит древние языки.

– Не довелось, она сбежала раньше, эта ваша Эста. – Иммо принимает задумчивый вид, а спустя мгновение продолжает: – А как твои дела?

Вместо ответа она протягивает руку за стаканом, но Иммо улыбается, вновь предлагая лимон. Рассказывать о себе не хочется. Летом она получила диплом. И подарила себе год на раздумья. Она променяла место преподавателя в начальной школе на свободный график выгульщика собак. Она полюбила часами гулять вдоль залива, фотографируя питомцев, их хозяев и, конечно же, море.

Но вместо ответа, Ада аккуратно обхватывает предложенную дольку губами. Взгляд Иммо темнеет. А она забирает стакан из его рук и делает глоток. Ещё один. Виски приятным жаром растекается по телу.

Марк что-то рассказывает, кажется, про их планы на летние каникулы. Она слушает в пол уха, наблюдая, как ладонь Иммо ложиться на ее колено. Марк замолкает.

– Ты давно в городе? – спрашивает Ада, чтобы хоть как-то заполнить воцарившуюся тишину.

Иммо ухмыляется, потому что видит ее насквозь.

Все ее жалкие попытки не поддаваться.

– Мы зашли в порт сегодня.

– Надолго? – почему-то становится трудно дышать.

– Вероятно, на пару дней. – Иммо пожимает плечами.

– А потом?

– Снова в море, – его хриплый голос отдается мурашками на спине.

Часы бьют одиннадцать.

Марк интересуется:

– Курить здесь все еще нельзя?

– Нельзя, – соглашается Ада, – но на балконе можно.

И они дружно идут на балкон. В одних шерстяных носках и тонкой футболке на улице холодно. И Ада снова начинает дрожать. Иммо, тяжело вздохнув, снимает свитер и протягивает девушке. Опускается на единственный стул и усаживая Аду себе на колени. Марк неторопливо прикуривает, кидая на них насмешливый взгляд, и делает затяжку. Ада тянет руку к сигарете. Лучший друг выпускает колечко дыма и совершенно трезвым голосом говорит:

– Нет.

Иммо крепко прижимает Аду к себе и тоже закуривает. Кажется, что уже совсем не холодно. У Марка в руках откуда-то появляется вторая бутылка виски. Они пьют из горла, и Ада хихикает над очередным рассказом Марка о трудностях перевода в общении со студентами. И никак не может понять, почему он вдруг замолкает, когда рука Иммо забирается под теплый свитер. Теперь Марк смотрит на залив. А Иммо мягко касается ее рта своими губами. И в свитере становится жарко.

Бутылка со звоном падает на выложенный плиткой пол. От этого звука Ада приходит в себя, разрывая поцелуй. Иммо не возражает. Мягко проводит по спине рукой, предлагая подняться. А потом и вовсе уходит в комнату.

– Ты уверена? – спрашивает Марк, когда они остаются одни.

– А о чем ты думал, приглашая его к нам?

Вместо ответа лучший друг достает новую сигарету и предлагает Аде. Они курят и смотрят в сгустившуюся над заливом темноту. Там у линии горизонта горят сигнальные огни судов, вставших на рейд недалеко от берега. У кромки воды большая компания с детьми запускает фейерверки. И разноцветные огни разрывают чёрное небо на части.

– Ади, вам нужно самим со всем разобраться. Он сходит с ума по тебе.

– А я схожу с ума рядом с ним.

На часах без пятнадцати двенадцать.

Хозяйственный Иммо приносит из кухни свежие закуски и расставляет их на столе.

– Марк, мы должны быть бесконечно благодарны Иммо, – замечает Ада.

– За то, что в этом доме есть еда? – Марк достает чистые бокалы и бутылку брюта. – Мы благодарны. И не только за это.

– За то, что мы еще не спим в обнимку на этом самом диване, доев последнюю упаковку чипсов, – отвечает Ада.

– Ну чем-то новогодняя ночь должна отличаться от всех остальных. – Внезапно друг оказывается рядом и подхватывает Аду на руки.

Они кружат по комнате, сшибая углы, пока не падают на диван. И Ада хохочет, обнимая Марка за шею, а потом прижимается щекой к щеке.

Наблюдая за ними, Иммо зажигает высокие медово-желтые свечи, расставленные на столе, и густой цветочный аромат заполняет комнату. Девушка снимает колючий свитер и забирается с ногами на диван. Марк устраивается рядом, кладет голову ей на колени. И Ада пропускает непослушные темные пряди сквозь пальцы. Марк урчит как сытый кот. Иммо стоит у окна и с улыбкой смотрит на них.

За окном снова идет снег.

На часах без пяти минут полночь.