Дом на краю

С первым ударом часов Иммо открывает бутылку. Хлопок. Ада подносит бенгальские огни к пламени свечи, и искры от них разлетаются во все стороны. Иммо забирает у неё огонь и взамен протягивает полный бокал.

Двенадцать!!!

За окном, словно по команде, взрываются салюты. Грохот петард сливается с праздничным «Ура!».

Они стоят тесным кружком, плечо к плечу. Звон доверху наполненных бокалов. Новогодние пожелания, произносимые еле слышным шепотом. Надежды и планы. Холод и сладкая горечь брюта на губах. Марк залпом осушает свой бокал и невесомо касается щекой ее щеки, желая счастья. И отступает.

Иммо обнимает ее и шепчет еле слышно:

– С Новым годом, Ади!

И слышит в ответ:

– С Новым годом!

Он прижимает ее крепче. Целует в висок, щеку, отросшая щетина царапает нежную кожу на шее. Целует несмело, словно спрашивая разрешения. Но Ада молчит, а рука Иммо скользит по ее пояснице.

И именно Иммо разрывает объятья. Он падает на диван, приглашая к нему присоединиться. И Ада садится рядом.

Прихватив оставшийся брют, Марк выходит на балкон.

Теперь Иммо целует невыносимо нежно. Его руки блуждают по ее плечам и груди, не делая попыток пробраться под футболку. Она отвечает. Отпустив себя и стараясь забыть, что завтра он покинет город. Забыть про Марка, что курит одну за одной на балконе. Забыть про все обиды и недомолвки, что были между ними за эти годы.

Забыть! Все так легко забыть, когда целуешь его губы. Скулы. Веки.

Голос лучшего друга возвращает в действительность.

– Народ, как вы смотрите на то, чтобы пойти на залив?

Иммо нехотя отпускает Аду и принимает из рук приятеля стакан. Нюхает и уточняет:

– Снова виски?

Марк радостно кивает.

– Ада? – Иммо с сомнением смотрит на неё.

– Я за.

– За виски или за залив?

– За виски на заливе.

Спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга, они одеваются в прихожей и вываливаются на темную лестницу. Марк щёлкает зажигалкой, и все вместе они начинают аккуратный спуск.

Едва выйдя на улицу, Марк ставит девушке подножку, и она оказывается в ближайшем сугробе. Снег забивается за воротник куртки, а шапка сползает на ухо. Джинсы сразу же промокают насквозь. Марк падает сверху. И Ада толкает его, пытаясь скинуть. Стучит по нему кулаками, требуя свободы. Парень хохочет, запуская ей в лицо пригоршню снега. А потом встает и отряхивается, протягивает Аде руку, помогая подняться. Иммо курит, со стороны наблюдая за их возней. Смотрит снисходительно, как на расшалившуюся малышню. Но они такие и есть. Выросшие дети, еще не осознавшие, что это произошло.

На берегу северный ветер сбивает с ног. Мокрые джинсы и шапка мгновенно покрываются ледяной коркой. Вдали над городом все еще взлетают в небо фейерверки. К дому они практически бегут, потому что замерзли, несмотря на опустевшую флягу. Кажется, что джинсы намертво примерзли к ногам и пояснице. И, едва войдя в квартиру, Ада скрывается в своей спальне, чтобы переодеться в теплую пижаму и сухие шерстяные носки.

Мужчины ждут ее в гостиной, яростно споря из-за предпочтений в музыке и разливая очередную бутылку. Марк тоже переоделся в сухое. Он кидает на нее до странного хмурый взгляд, а Иммо… Иммо протягивает ей руку, приглашая на танец. В пижаме посреди новогодней ночи. Они танцуют бесконечно долго. Сердце Иммо бешено стучит совсем рядом, Ада чувствует это, когда прижимается к нему теснее. Он не торопит. Она не торопится. Он ведет плавно, а она позволяет вести. Позволяет его пальцам пробраться под пижаму и выписывать нежные узоры на спине, очерчивая ямочки на пояснице. Она перебирает светлые кольца отросших волос на затылке. Кладет голову ему на плечо и прикрывает глаза, отдаваясь музыке и его рукам. И не замечает, как Марк скрывается в своей спальне.

Они танцуют бесконечно долго.

А потом Иммо отстраняется и, касаясь пальцами ее подбородка, заставляет смотреть в его светлые до прозрачности глаза.

Его губы на ее щеках, скулах, вновь прикрытых веках. И Ада решается.

Спальня тонет в темноте, матрас протяжно скрипит под их весом. В гостиной продолжает звучать музыка. За стенкой Марк пытается уснуть.

Пижама уже не служит Иммо преградой.

Он нежен. Впрочем, как и всегда. Заботлив. Ада не знает наверняка, но в книгах пишут, что это редкость. Его губы, его руки не оставляют ей ни малейшего шанса прошептать «не надо», просто подумать. Он знает про нее все. У неё давно нет от него секретов. С той самой первой ночи.

Уже совсем под утро Иммо засыпает, обняв ее одной рукой. А Ада так и лежит без сна. Страшно хочется курить. Она высвобождается из его объятий, боясь потревожить. Потому что не готова сейчас к разговорам. И к нежным сонным улыбкам тоже. Прихватив пижаму, Ада скрывается в ванной и долго-долго стоит под прохладным душем. Хмель отступает. Остается только щемящая сердце тоска, которая никуда не денется после этой новогодней ночи. На утро Иммо улыбнётся как всегда, невесомо поцелует в щеку и уйдёт, произнеся лишь краткое: «Увидимся».