Дом на краю улицы

Трудность состояла в том, что все окна на первом этаже были закрыты, а двери заперты. Тогда Роджер решил забраться на второй этаж и поискать лазейку там. Ему показалось, у одного из окон была приоткрыта форточка. Роджер начал осторожно подниматься, хватаясь руками за кирпичики дома. Мина и Габи следили за тем, чтобы никто из прохожих этого не заметил. Он проделывал это весьма ловко, как будто умел с самого рождения. Глядя на это, девочки ахнули от удивления.

Наконец Роджер надаваил рукой на ту самую форточку, и она открылась внутрь комнаты.

– Да ты везунчик, – заметила Габи, а потом, подумав, добавила, – или просто прирожденный воришка.

– Но он же не пролезет в эту маленькую форточку, – отметила Мина.

Роджер потянулся выше, просунул руку внутрь, и повернул задвижку, открыв окно. Перекинув ногу через подоконник, он оказался внутри заброшенного дома. Габи даже подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши, а Мина огляделась по сторонам и шепнула подружке, чтобы та вела себя тише.

Роджер шагнул вперед в полумрак комнаты, возникший здесь (хотя на часах был полдень) по причине густой зелени, обвившей дом со всех сторон. Он оглядел комнату, и тогда на его кожу высыпали сотни холодных мурашек, потому что справа от окна на старом желтом кресле сидела какая-то старуха. Роджер еще шире раскрыл глаза: да-да, ему не привидилось – это была старуха. Прыгать обратно в окно ему показалось невежливым, и тогда он тихо произнес:

– Здравствуйте.

В ответ он услышал молчание и стуки собственного сердца.

– Здравствуйте! – уже громче повторил Роджер, отодвигаясь ближе к окну. Но снова ответа не последовало.

Тогда он немного откинулся назад и повернул голову к окну, чтобы подать сигнал девочкам подойти ближе. По его испуганному выражению лица они сразу поняли, что Роджер увидел нечто особенное и подбежали к стене дома, обвитой плющом.

– Что ты увидел? – крикнула Мина.

Но Роджер – то ли от врожденной тяги к тайнам, то ли по странности своего характера – не решился лезть обратно и даже звать на помощь. Он набрался духа и сделал шаг вперед, еще больше уходя от оконного света в полумрак комнаты. Старуха, отдетая в простое платье, с копной спутанных седых волос, со сложенными на коленях руками, по-прежнему сидела неподвижно. Глаза ее были открыты. Роджер продолжал что есть сил всматриваться в ее силуэт и пытался уловить движения, но, наконец, начал понимать, что она нежива. До этих пор Роджеру никогда не приходилось видеть мертвых. Оттого ему было еще тяжелее и, кажется, внутри начинало что-то ломаться: он чувствовал себя игрушкой, которой отрывают руки.

А потом будто кто-то потянул его за невидимую ниточку, и Роджер подошел к старухе ближе. Еще ближе. Вот он уже может дотянуться рукой до ее ситцевого платья, но страх останавливает его. Старуха выглядела как застывшая мумия, но разве может мертвый человек выглядеть так хорошо и сохранить такой крепкий вид? Роджер ничего не знал об этом в свои двенадцать лет, поэтому подумал, что кто-то оставил ее здесь случайно. Может быть, ее забыли предупредить, что жителей этого дома переселили в другой. Наверное, у нее не было родственников, кто бы спохватился.

Однако Роджер заметил стакан с водой, стоящий на прикроватной тумбочке слева от старухи. Почему-то он не выглядел потускневшим от пыли, а вода казалась свежей, как будто ее налили только что. А что, если это и правда призрак, а не настоящий человек, и он продолжает жить здесь своей жизнью? Страх начал стремительно возрастать, и сердце в груди Роджера бешено заколотилось. Но по непонятной причине он потянулся к стакану и взял в правую руку. По запаху в нем была вода, и совсем не испорченная. Это было как раз то, что нехватало ему сейчас, и он сделал несколько глотков. Потом поставил стакан на место.

Грудь старухи внезапно поднялась и издала вздох. Он моргнула глазами и повернулась лицом к Роджеру. Теперь он более отчетливо мог разглядеть ее. Паутина морщин, словно бы облепившая лицо, медленно задвигалась, будто ее раскачивал паук, спрятавшийся где-то во рту. Роджеру даже пришлось заглянуть туда, потому что старуха начала шамкать, не отводя от своего гостя застывшего бесцветного взгляда.

Вместо того, чтобы бежать, Роджер остолбенел и продолжал смотреть на нее, как будто в его кровь вместе с водой попало приворотное зелье, отупляющее чувства. Рот старухи зловеще искривился, она произнесла со злостью:

– Ах ты, чертенок, воруешь мою воду. Ты пронюхал, что у меня остался последний стакан, который я хотела растянуть до вечера. За это я прокляну тебя и всех твоих чертят!

Она схватила трость, стоявшую справа, резко размахнула ею и топнула ногой.

– Убирайся к своим отродьям и будьте вы прокляты все! – захрипела старуха.

Тогда Роджера кто-то встряхнул, и он сорвался с места, побежал к окну. Старуха продолжала сыпать проклятиями, пытаясь приподняться со своего желтого кресла. Роджер мгновенно перемахнул через окно, но дрожащие руки не смогли удержаться за кирпичи, и он рухнул наземь.