Дом на миндальной улице

Нашу беседу прервало появление ужина. Вообще, вопреки правилам приличия, еда никогда не мешала нам с Аэринея разговаривать. Но в этот раз, едва мы склонились над тарелками, к нашему столику присоединился третий. Был это парень немногим старше меня, худой как щепка и жилистый, как конь. Все в нем выдавало моряка – темная, загрубевшая кожа с белыми следами вокруг волос и с изнанки рук, его одежда, кое-как штопанная в прорехах и изрядно засаленная, несколько вдетых в уши серег, среди которых были как мужские, так и женские. На нем была потрепанная куртка без рукавов, открывавшая его волосатую грудь и нестриженные пучки в подмышках. Пахло от него соответственно – морем, рыбой, потом, дешевым табаком и самогонкой. Впрочем, лицо у него было приятное, но не без хитринки и доли лукавства. Он развязно плюхнулся на лавку и воскликнул: «Йоу, дружище!» Аэринея широко улыбнулся ему, и они пожали руки. «Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, – весело заговорил моряк. – Какими судьбами?» «Все теми же, – Феликс развел руками со вздохом. – Делаю все то же самое, что и вы. Кстати, поздравляю с успехом в Амелье». Моряк с притворной скромностью потупил глаза: «Не так-то он и велик… Мы все ожидали бОльшего. Что радости взять мелочь, когда крупная рыба ушла?» «Я слышал все же, что среди арестованных были и громкие фамилии», – расспрашивал Аэринея. Моряк пожал плечами: «Не те, на которые рассчитывали. Их люди смогли дать им бежать. Разумеется, они выдадут имена своих хозяев за обещания или под пытками, но это теперь мало что даст – верхи затаятся. Конечно, за ними будут смотреть пристальнее власти, но что такое власть? Пара взяток и полгода честной жизни для отвода глаз. А потом, – он недовольно огляделся по сторонам и, найдя взглядом девочку-служанку, подозвал ее жестом. – А потом все будет так же, как с Седьмым, – он поморщился. – Всем известно, что он устраивает сборища на своей вилле, но разве его там поймаешь?» «А у кого он покупает людей?» – лицо Аэринея было строгим, должно быть, это был крайне важный разговор, хоть я и не понимала, о чем речь. «Пока неизвестно, – ответил моряк. – Он стал очень осторожен. Но наши следят за каждым его шагом, однажды он промахнется». «Или же его сдаст кто-то из его сотоварищей», – мягко подсказал Аэринея, вновь принимаясь за еду. «Возможно, – сделав заказ, моряк снова вернулся к разговору. – Наши шпионы многое уже вытащили наружу, но и здесь есть свои проблемы, – Аэринея ждал, а моряк некоторое время собирался с мыслями, будто размышляя, как все подать, наконец, продолжил. – Чем выше поднимаешься, тем труднее соответствовать. Богатство, роскошная жизнь, определенное образование, хотя у многих из верхов и вовсе никакого нет, – быстро поправился он с ехидной улыбочкой. – Сделать враз из какого-нибудь лавочника вельможу со всеми замашками не так-то просто… Да и они тоже не зевают, проверяют родословную, задают наводящие вопросы… Все же игра идет более-менее на равных, и у Капитана тоже есть свои ниточки наверху. Самым надежным способом оказалась женщина, – он обвел меня глазами с удовольствием, сладко. – Красивая, умная, даже с кое-каким именем. Ей удается то, на что другие и не рассчитывают, можно ожидать, что она непосредственно побывает на следующих играх. Тогда уже они не ускользнут». «Давно надо было это использовать», – скептически заметил Аэринея, не отводя глаз от тарелки. «Нуу, друг мой, – хохотнул моряк. – Найти такую женщину было не просто! Нам повезло». «В любой можно увидеть и красоту и ум, – Аэринея отставил тарелку. – Другое дело – открыть их в ней. И для нее самой в том числе». Голос у него был равнодушный и ленивый, будто он изрекал банальнейшую истину, еда его слегка разморила.

Тем временем принесли пиво и закуски. Пиво было ледяным, в деревянных вместительных кружках, с обильной, плавно опадающей пеной, довольно темное и мутное. В нем явно чувствовался густой хлебный привкус с легкими шоколадными нотками. Я не любительница пива, но это не оставило меня равнодушной. Такое пиво ничем не уступало хорошему вину. Да и закуска была на высоте – большая миска жареных колбасок из рубленого мяса, шкворчащих и брызгавшихся соком, с закопченной хрустящей корочкой. Нежнейшая копченая ветчина с запахом дыма и пряностей, таявшая на языке, будто масло. Домашний сыр соломкой, острый и вызывающий жажду и полная тарелка мелкой соленой рыбешки. Разговор меня не интересовал, и я сосредоточилась на еде, которая вызывала аппетит даже у сытого желудка. Поэтому, когда что-то мягко погладило меня по ноге, я вздрогнула от неожиданности.