Дом на Монетной

Тесовые ворота пахли смолой. Покосилась вывеска, вырисованная славянской вязью. Ворота закрыты. Над калиткой болтался колокольчик. Сквозь редкую изгородь виднелся невысокий дом, столь обычный для городской окраины. Над домом скворечник. Скворечник раскачивался, как только выпрыгивал черный, словно антрацит, скворец.

Апрельский ветерок сгонял грязь с дорожки, проложенной к дому. Краснели набухшие почки деревьев, выпуская крошечные листы. В глубине двора у разбросанных досок зеленела кустиками трава. У мастерской стояла подвода, на которую нагружали буфет.

Канатчиков, владелец мастерской, в холщовом фартуке помогал мастеровым увязывать покупку. Покупатель, приказчик в сапогах с калошами, осторожно подкладывал солому под буфет, боясь, как бы не повредили дорогой. Вздыхал, шумно торговался, хотя покупка ему явно нравилась.

— Десятка! Мать честная, десятка! — Цепкие пальцы вновь и вновь приоткрывали крышку.

— А работы-то сколько, милой! — беззлобно отвечал Канатчиков. — Смотри, какие швы… А дверца! Играет! Листочки будто живые. Материал сухой, простоит сто годов… Внукам пойдет…

— Работка подходящая, но денежки…

— Мне эти деньги на толкуне дадут с лихвой… Хочется удружить хорошему человеку… Подожду чуток, а там под пасху пятнадцать рубликов отхвачу. — Канатчиков провел рукой по лакированной дверке.

Приказчик полез в карман поддевки с двойным рядом пуговиц. Достал деньги. Подержав в потной ладони, отдал. Канатчиков попробовал кредитку на ощупь, посмотрел на свет. Наконец ударили по рукам. Послышался ржавый скрип запоров на воротах, и телега выехала на пыльную горбатую улицу.

Мария Петровна сидела на скамеечке, не вмешивалась в сделку. На ней потертый сак и черный кружевной шарф. В руках кошелка с зеленой петрушкой. Одеждой, внешностью напоминала кухарку из хорошего дома.

— Скуповат, хозяин! Так всю клиентуру растеряешь! Беднягу в пот загнал! — Мария Петровна одобрительно покачала головой и неожиданно закончила: — Молодец!

— Такой уж народец навязался на мою душу! Лобазная крыса! Все канючит, канючит! — Канатчиков потрогал светлую ниточку усов. — Счастье, что заказы со стороны берем редко. Своей работы завались.

— Нет, со стороны нужно брать… Непременно! Так конспиративнее, правдоподобнее. — Мария Петровна озабоченно спросила: — Мое полено готово?!

— Завтра, хозяюшка, доставим! — Канатчиков кивнул на ступенчатый костер березовых дров. — Так говорите, при обыске спасло поленце…

— Спасло! Поэтому хочу запастись ещё одним. — Она хитро улыбнулась и шутливо закончила: — Если мой заказ не готов, то и вам придется подождать!

— Нет, уже не уйдете! Воеводин, спускай пса! — Канатчиков подошел к калитке, навесил крюк.

Из конуры большими прыжками вывалился лохматый пес и затряс тяжелой цепью. Сонно зевнул, потянулся, шаром подкатился к Марии Петровне. С разбегу лизнул ее в губы. Мария Петровна отстранилась, засмеялась. Потрепала рукой по жестким космам. Шарик прижал уши, отскочил и вновь вихрем налетел на Марию Петровну.

— Тут словами не отделаешься! — улыбнулся Канатчиков. — Сами виноваты, испортили собаку! Никакой злости не хватит!

Пес стоял на задних лапах, умильно крутил хвостом, тихо скулил. В зеленоватых с рыжими искорками глазах преданность, ожидание.

— Получай, разбойник! — Мария Петровна вынула из корзины кулек с обрезками, критически взглянула на пса. — Больно толстоват, братец!

— Ну, опять баловство! — нахмурился Канатчиков. — Кругом собаки, как тигры. Злые, поджарые. А наш — карикатура.

— Зато видом берет! Гора — не кобель. Летит снежным комом, цепью гремит… Разорвет! — Воеводин погрузил пальцы в собачью шерсть… — Тут купец соблазнялся, хотел Шарика за лютость украсть! Еле спасли…

Воеводин, молодой паренек, частенько захаживал в мастерскую. Мария Петровна его любила. В городе появился недавно: выслали из южной губернии под гласный надзор полиции.

— Счастье, что соседские куры забредают ненароком. Тут Шарик кидается так, что цепь стонет. А лает?! Ужас наводит на всю округу. — Воеводин поднял кольцо, болтавшееся на конце цепи, прикрепил к проволоке, протянутой вдоль забора.

Шарик неохотно поплелся к конуре, опустив лохматую голову и поджав хвост.

Мария Петровна улыбнулась. На лице усталость. Она долго копалась в корзине, пока не достала пакет в серой бумаге, напоминавший магазинную покупку.

— Получайте. Двадцать прокламаций… Это Воеводину для завода Гантке… Еще десять номеров «Искры». — Мария Петровна прищурила глаза и добавила: — Газету нужно беречь, отдавать только в надежные руки. Денег нет. Бумаги нет. С типографией туго…

Воеводин понимающе кивнул головой, запрятал сверток в пахучие стружки, но огорчения своего скрыть не сумел:

— Что так мало?! Ребята зачитываются «Искрой»…

— Неприятность! Дали одному молодцу, а сверток с литературой оказался в полиции.

— Провокатор?! — насторожился Воеводин.