Дом на мысе Полумесяц. Книга третья. Возращение домой

— «Прекрасная новость про Люка и орден; другого я от него не ожидал. Он, как всегда, в самой гуще событий — совершает подвиги, пока остальные сидят, плюют в потолок и ждут приказов от начальства, а приказов так и нет».

Амелия замолчала и посмотрела на Люка.

— А ты знаешь, что случилось? Что они с ним сделали в том ужасном месте? — Заметив колебание Люка, она накинулась с расспросами: — Ты знаешь, да? Расскажи! Прошу, расскажи.

— Нет, Амелия. Поверь, лучше не знать. Мне самому рассказали не все, но этого было достаточно. Скажу лишь, что Фил вел себя как настоящий герой и больше моего заслуживает орден. Он знал, что его убьют, но это его не остановило. — Люк замолчал ненадолго и продолжил: — Пару недель назад я говорил с его однополчанином. Он был рядом и все видел. Фил, безоружный и окруженный врагами, сумел убить одного из самых бесчеловечных и жестоких охранников в лагере. Тот подвергал заключенных немыслимым пыткам, но, когда Фил с ним разобрался, к пленным стали относиться лучше. Я, конечно, точно этого не знаю, но догадываюсь, что без участия Фила многие австралийские солдаты не вернулись бы домой из того лагеря.

Белла заметила слезы, блеснувшие в глазах Амелии, и решила, что пора сменить тему на более жизнеутверждающую.

— Расскажи про Клэр, — попросила она. — Сколько ей сейчас лет? Семь?

— Восемь, — с улыбкой ответила Амелия. — На прошлой неделе у нее был день рождения. Очень умная девочка, учится лучше всех в классе. Любит читать, любит музыку. Очень похожа на отца.

— У тебя есть все необходимое? Я знаю, Филип умел распоряжаться деньгами, но представляю, как дорого растить ребенка, — заметил Люк.

Амелия улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Мы ни в чем не нуждаемся, но спасибо, что спросил. — Она повернулась к Белле. — Твой отец был очень добр. Созвал бухгалтеров и адвокатов компании, чтобы те взяли на себя заботу о налогах и юридическое оформление имущества Фила. Только по рассеянности он, кажется, забыл им заплатить.

— Нет, это часть страховой политики компании, еще мама с папой ввели это правило, — пояснил Люк. — Расходы на юристов и бухгалтерию управляющих оплачивает компания. Родители придумали и сохранили этот пункт, чтобы привлечь квалифицированных управленцев. За годы эта политика полностью окупилась.

— Хватит о делах, — сказала Белла. — Вообще-то, мы пришли пригласить тебя на свадьбу.

Они обсудили подробности, пообещали, что Клэр станет маленькой подружкой невесты, и наконец пошли к машине.

— Насчет Филипа ты немного приукрасил реальность, да? — спросила Белла.

— Возможно, а может быть, и нет. Сама посуди: у Амелии и Клэр от него остались лишь воспоминания. Наверняка Амелия передаст Клэр то, что я ей сегодня рассказал, и хорошо, если девочка будет расти и считать отца героем. А Фил, несомненно, был героем. Не так уж я приукрасил, если честно. Нас же там не было, мы не испытали на себе те адские условия; разве нам судить?

— Наверное, ты прав. Но хочу предложить еще кое-что, Люк. С Филипом ты уже помириться не сможешь, но давай приглашать Амелию и Клэр на все наши семейные праздники. Филип слишком долго был изгоем, и ни к чему теперь исключать Амелию и ее дочь из семейного круга; они могут обидеться.

Люк ласково взглянул на нее.

— А ты права. Я-то знаю, как одинок человек, разорвавший связь с семьей. Когда мы с Филом поссорились, мне было очень тоскливо.

— Так я и поверила. Ты же колесил по свету и крутил шашни с красотками.

— Я пытался компенсировать одиночество, — самодовольно улыбнулся Люк.

— Что ж, теперь у тебя останутся лишь воспоминания о тех веселых деньках. Я прослежу.

— Но это было до того, как я влюбился в тебя, дорогая, — попытался успокоить ее Люк.

— Не переживай, я прослежу, чтобы ты был занят дома и на работе и тебе некогда было заглядываться на юбки даже мимоходом, — пообещала Белла и добавила: — За исключением шотландских килтов, на них можешь смотреть сколько угодно.

Глава восьмая

Марк и Дженни остановились у двери кабинета Сонни, постучались, и тот их впустил.

— Все в порядке, Марк? Дженни, с тобой все хорошо?

— Все хорошо, пап, мы… то есть я просто хотел поговорить.

Марк волновался, что его решение уйти из «Фишер-Спрингз» шокирует отца, но удивляться пришлось не Сонни, а ему самому.

— Вижу, ты уже все решил. Я прав? — спросил Сонни. — Но расскажи, что у тебя на уме? Я чувствую, ты что-то задумал.

— Как ты понял?

Сонни улыбнулся.

— Какой отец не знает, что на уме у сына? По твоему поведению на работе я понял, что тебя что-то тревожит. Ты давно уже об этом думал, был рассеян и переживал, что я обижусь, если ты расскажешь о своих планах.

— А это не так? Ты не обиделся?

Сонни покачал головой.

— Нет, конечно. Я хочу тебе только лучшего. Как и любой отец. Возможно, я разочарован, но это другой разговор. Так скажи, чем планируешь заняться? Это связано с плотничеством?

Марк в изумлении уставился на отца: он удивился и спокойной реакции Сонни на его сообщение, и предположению, что Марк собирается стать плотником.

— Вовсе нет. Почему ты так решил?