Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы (ЛП)

В Австралии обитатели дома Финнеганов встретили известия с потрясением и испугом; Белла, мучимая тревогой за своего возлюбленного Люка Фишера, даже не чертыхнулась, а горестно заплакала. Дотти Мэллой неожиданно забеспокоилась за мужа, скитальца Дэнни, несмотря на их размолвку. Дэнни тоже слушал радио в тренировочном лагере с другими солдатами своего батальона. Известия напугали и Филипа и Амелию Фишер; их приемник потрескивал, передача шла с помехами, но ее содержание от этого не становилось менее серьезным.

В Англии Джессика Танниклифф в кои-то веки взяла выходной. Она лежала в кровати в лондонской квартире, когда зазвонил телефон. Идрит Пойнтон велел немедленно явиться в отдел после объявления по «Би-би-си».

— Послушай, и все поймешь. Первым делом собери своих умников. Пусть немедленно приступают.

Джессика повесила трубку и перевернулась на другой бок.

— Теперь ты работаешь на правительство, — сообщила она Роберту. — Семь дней в неделю без выходных и праздников.

— Значит, война. — Он окинул взглядом ее стройное обнаженное тело. — А ты, значит, мой связной? — Джессика кивнула. Он начал ее ласкать. — Хорошо, тогда давай вступим в связь.

По пути в коридор Джессика прошла через гостиную. На каминной полке так и лежал нераспечатанный конверт с письмом от Майкла Хэйга, в котором тот сообщал, что отец Джессики нашелся. Лежал забытый и незамеченный.

* * *

Трансляцию «Би-би-си» слушали во всем мире, даже в Зальцбурге. Астрид Эриксон, отчаявшаяся увидеть Джошуа и получить от него весточку, в глубокой печали слушала речь премьер-министра Британии Невилла Чемберлена, произнесенную размеренным и четким менторским тоном:

Я обращаюсь к вам из кабинета министров в доме номер десять на Даунинг-стрит. Сегодня утром британский посол в Берлине вручил правительству Германии официальную ноту, в которой говорится, что, если к одиннадцати часам Германия не сообщит о готовности немедленно вывести войска из Польши, между нашими государствами будет объявлена война. Вынужден доложить, что сообщение не было получено, следовательно, с этого момента наше государство находится в состоянии войны с Германией.

Накануне рокового обращения Невилла Чемберлена по всей Британии начали готовиться к войне. Окна заклеивали лентами коричневой бумаги, чтобы стекла при попадании снаряда в дом не разлетелись во все стороны; со стороны казалось, что вся нация соревновалась в игре в крестики-нолики. Гражданам выдали противогазы и велели в случае авианалета отправляться в ближайшее бомбоубежище. Потом выяснилось, что от бомб, сброшенных с большой высоты, те уберечь не могли, но до поры до времени встревоженные и нервные граждане обрели иллюзию защиты.

Грань между готовностью и паникой была очень тонкой. Учебные тревоги оказались чересчур реалистичными, хотя граждан предупреждали заранее. Беженцы и иммигранты автоматически попали в категорию «враждебных иностранцев»; их всех арестовали и заставили предстать перед судебной инспекцией. В ее состав входили местные чиновники; те получили расплывчатые инструкции и не отличались последовательностью в своих решениях. В их цели входило определить, являются ли представшие перед инспекцией люди угрозой национальной безопасности, и в зависимости от степени угрозы распределить их по категориям. Попавших в категорию «А» отправляли в лагеря для интернированных; лица из категории «B» получали запрет на свободу передвижения, а те, кто попал в категорию «С», могли вернуться к нормальной жизни, хотя тогда едва ли кто-то жил нормально.

Война разрушила привычное существование, и это касалось не только иностранцев. Еще до обращения Чемберлена правительство, опасаясь, что бомбардировки перенаселенных крупных городов повлекут большое количество человеческих жертв, приказало эвакуировать более миллиона жителей, в основном детей, в более безопасные районы Англии к родственникам или вовсе чужим людям. Кого-то даже отправили за границу. В итоге враг так и не ступил на британскую землю, но в Англии насчитывалось полтора миллиона эвакуированных.

Тысячи специальных поездов везли драгоценный человеческий груз в долгое, утомительное и подчас бессмысленное путешествие в странные края с незнакомыми названиями и непривычным образом жизни. Большинство переселенцев были детьми, и первым делом требовалось найти им безопасное жилье, успокоить страхи и избавить от смятения. Это не всегда удавалось, а для некоторых детей расставание с родителями стало слишком тяжелым переживанием, и, невзирая на опасность, они бежали обратно в города. А были те, для кого эвакуация и даже мучительная разлука с любимыми обернулись новой дружбой, продлившейся всю жизнь. Увы, чаще всего страх, заставивший правительство пойти на крайние меры и разлучить детей и родителей, оказывался оправданным. Любящие родители отправляли детей подальше от городов ради безопасности. Взрослые, что погибли в последовавшей схватке, оставили после себя огромное число обездоленных и бездомных сирот.