Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы (ЛП)

Джонсы наконец вернулись в Брэдфорд, и жизнь пошла своим чередом. Саймон вышел на работу, дети вернулись в школу, Джошуа уехал в Шотландию бродить по горам с приятелями из колледжа, а Наоми засела в постирочной, где ее ждала куча стирки и глажки, накопившейся после долгих каникул. Этим она и занималась, когда в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина примерно ее возраста, высокий, благородной наружности.

— Миссис Джонс? — спросил он.

Наоми кивнула.

— Добрый день, миссис Джонс. Меня зовут Идрит Пойнтон. Я работаю на правительство ее величества. Думаю, вы можете нам помочь.

Наоми ощутила легкую тревогу.

— Не понимаю, чем могу быть полезна.

— Давайте не на пороге. Дело конфиденциальное. На самом деле нам можете быть полезны не столько вы, сколько ваш необыкновенно одаренный сын.

— Джош? — растерянно спросила Наоми. — Но как он может помочь правительству?

Пойнтон жестом показал, что хотел бы зайти в дом. Наоми впустила его, а легкая тревога сменилась сильной.

Она проводила его в гостиную и пригласила сесть, а после повторила свой вопрос:

— И как же Джош может вам помочь?

— Мой отдел, — пояснил Идрит, осторожно подбирая слова, — отвечает за сбор и анализ зарубежных данных, в особенности данных из Европы. Мы ищем хороших осведомителей, тех, кто мог бы смешаться с местным населением, не вызывая подозрений. Увы, среди англичан нечасто встречаются люди, владеющие иностранными языками на нужном нам уровне, поэтому человек со способностями юного Джошуа стал бы для нас бесценным приобретением. Не вдаваясь в подробности, миссис Джонс, я надеюсь, что вы используете свой дар убеждения и сумеете уговорить юного Джошуа выполнить для нас несколько небольших поручений в Европе.

Тут тревога Наоми сменилась леденящим страхом. Пытаясь говорить спокойным тоном, она спросила:

— А почему вы думаете, что я захочу использовать свой, как вы его называете, «дар убеждения»? Джош сам решает, чем ему заниматься.

— Безусловно, но вы как мать могли бы повлиять на него, вам не кажется? — Под внешней любезностью Пойнтона чувствовалась стальная твердость.

— Пожалуй. Но зачем это мне? — не унималась Наоми.

— Скажем так: это в наших общих интересах. — Пойнтон говорил нейтральным тоном, его слова были безобидны, но в каждом слоге ощущалась скрытая угроза. — Мой отдел получит в свое распоряжение одаренного и чрезвычайно умного молодого сотрудника. У Джошуа будет интересная высокооплачиваемая работа, он сможет путешествовать по Европе и практиковаться в языках, которыми и так прекрасно владеет. Разве не об этом мечтает юноша, пока не связанный никакими обязательствами? Что до вас, миссис Джонс… — Пойнтон сделал паузу.

— Да-да, — встряла Наоми, — что до меня? Мне-то что с этого?

— Вы избавитесь от страха, который довлел над вами последние двадцать лет, миссис Джонс. Или стоит называть вас Хильдегард? — Акцентируя последние слова, Пойнтон наклонился вперед. — Позвольте объясниться: я вам не угрожаю. Мы так не работаем; кроме того, я даже не знаю, чем вам можно пригрозить. Насколько я понимаю, в нашей стране вы не совершили никакого преступления, кроме небольшого мошенничества с вашей поддельной личностью. Поддельные документы — не преступление, так, ерунда. Да, если все раскроется, последует неприятная шумиха, но, поверьте, никто ничего не узнает. Лишь два человека в курсе, кто вы на самом деле, — я и мой помощник, а мы никому ничего не скажем. — Пойнтон улыбнулся. — Наша работа — хранить тайны, а не выбалтывать их.

Тут к разговору присоединился Саймон, прибежавший домой с работы после того, как жена успела позвонить ему на грани истерики.

— Значит, вы шпион? — спросил он Пойнтона.

Тот недовольно поморщился.

— Мне больше нравится описывать наш род деятельности фразой «разведывательный сбор данных». Мы собираем и анализируем информацию; в соответствии с этим формируется государственная стратегия. Мы не делаем ничего из того, что сочиняют падкие на сенсации газетчики или авторы шпионских романов. Наши агенты не нарушают законы стран, где работают, не подкупают и не шантажируют местных чиновников. Хотите — верьте, хотите — нет, но наша работа по большей части — скучный, унылый, рутинный сбор статистики.

Саймон и Наоми вдруг поняли, что симпатизируют Пойнтону, хотя тот должен был вызывать у них страх и ненависть. Под действием его обаяния и заверений они расслабились и прониклись к нему доверием. Что еще раз доказывало, каким хорошим актером и превосходным лжецом был Пойнтон.

— От вас мне нужно лишь одно, — продолжал он, — помогите убедить Джошуа, что карьера в нашем отделе ему подходит. Как я уже говорил, работа неплохо оплачивается; гораздо лучше, чем работа в любой индустрии. Он сможет путешествовать, а ребята его возраста отдали бы правую руку за такой шанс; отдел оплатит все его дорожные и личные расходы. Что скажете?

Сомнения Наоми отобразились на ее лице.

Но Идрит Пойнтон недаром считался лучшим в своей профессии.