Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы

Хотя преступники из них были никудышные, навыков хватило, чтобы взломать запертую дверь дома Финнеганов. Ранним утром они вошли в тихий дом через кухню. Поскольку они следили за домом, то знали, где находятся детские комнаты. По чистой случайности первой на пути оказалась комната Финлея. Похитители заранее раздобыли пузырек с хлороформом. Зажали рот мальчика тряпкой, пропитанной этим веществом, и спящий еще ребенок потерял сознание. Именно из-за хлороформа его впоследствии и вырвало.

Прежде чем уйти, мужчины оставили на подушке записку, затем завернули неподвижного мальчика в одеяло, прокрались по лестнице и вышли из дома, чьи обитатели по-прежнему спали крепким сном. Похитители пробыли в доме не более десяти минут.

В примитивно написанной от руки записке не было ничего лишнего:

Ребенок у нас. Если пойдете в полицию, мы его убьем. Нам нужно сто тысяч фунтов. Ждите указаний.

Потрясение, страх и горе — вот что испытали Патрик и Луиза Финнеган, узнав, что их младший сын пропал. Финлей обычно просыпался первым и шел в родительскую спальню; это происходило примерно в семь утра. Когда в семь сорок пять он еще не появился, Луиза послала Патрика проверить, не заболел ли мальчик. Тогда-то и нашли записку.

Когда паника слегка улеглась, первым побуждением родителей было следовать указаниям похитителей. Исчезновение Финлея не получилось бы скрыть от других детей, как не удалось бы совладать со страхом и тревогой в их присутствии. Провели неформальное семейное собрание; оказалось, что ночью никто не слышал ни звука. Люк Фишер сообщил, что дверь черного хода была открыта. И взломана.

Люку тогда почти исполнилось восемнадцать; из детей Фишеров лишь он и пятнадцатилетняя Дотти находились в доме. Филип уехал по делам, а Эллен гостила у Цисси. Когда Финнеган попросил всех детей не болтать, Люк был единственным, кто возразил.

— Дядя Патрик, думаю, это неразумно, — сказал он.

Другой бы рассердился, но Патрик Финнеган слишком уважал Люка Фишера, и не только за его прошлые поступки, но за явные признаки высокого интеллекта, который в будущем обещал сравняться с отцовским, а может, даже превзойти его.

— Но почему? — спросил Патрик.

— Во-первых, вы недолго сможете скрывать от всех случившееся. Рано или поздно все раскроется, как бы вы ни старались этому помешать. Но главная причина, почему не стоит хранить молчание, — записка от похитителей. Они велели не обращаться в полицию, потому что не хотят, чтобы полиция узнала. И если вы будете выполнять их требования, им все сойдет с рук.

— Но они пригрозили убить Финлея, — возразила Луиза.

— Я знаю, тетя Луиза. — Голос Люка дрогнул от отчаяния. — Мне не хочется вам это говорить, но шанс, что Финлей вернется к нам в целости, ничтожно мал независимо от того, сообщим ли мы в полицию или нет. Но я считаю, что, если мы не обратимся в полицию, шансов вернуть его будет еще меньше.

Решение приняли, когда время обеда давно прошло; впрочем, ни у кого из членов семьи не было аппетита. Патрик с Люком поехали в полицейский участок, а Луиза осталась дома на случай, если похитители позвонят по телефону.

Сержант Бродуит был опытным следователем и, пожалуй, именно по этой причине мучился от скуки. Нераскрытых преступлений в участке не было, лишь одна мелкая кража — ничтожное дело для столь проворного ума. Он думал, чем заняться в оставшееся дежурство, когда в дверь кабинета постучали.

— Пришли двое и говорят, что у них срочное дело, — сказал констебль. — Какое именно, не уточняют и отказываются назвать свои имена, но повторяют, что дело срочное и серьезное, и уходить не собираются.

Серьезное, срочное и загадочное дело, подумал Бродуит; даже одного из этих определений было бы достаточно, чтобы его заинтересовать, а уж сочетанию всех трех эпитетов было невозможно сопротивляться. Двое посетителей вошли в его кабинет: высокий почтенный джентльмен средних лет, вероятно, пятидесяти с небольшим, хорошо одетый, и юноша лет восемнадцати. Лицо последнего показалось Бродуиту смутно знакомым, но откуда — он не знал. Старший заговорил, и сержант с любопытством заметил, что его юный спутник оценивающе смотрит на него точно так же, как Бродуит сам только что смотрел на вошедших.

— Прошу прощения за секретность, сержант, — сказал Патрик, — но чем меньше людей будут осведомлены об этом деле, тем лучше. — Он замолчал, видимо, не зная, что говорить дальше.

Юноша пришел на помощь:

— Прошу простить моего дядю: он очень расстроен. Его сына похитили; поэтому мы и здесь. Мальчику четыре года.

Медленно, нехотя и с помощью многочисленных наводящих вопросов Финнеган объяснил, как обнаружили исчезновение Финлея. Закончив рассказ, Патрик повернулся к Люку:

— Люк, покажи сержанту записку.

— Ты — Люк Фишер! — воскликнул сержант. — То-то я смотрю, твое лицо мне знакомо.

Люк застенчиво улыбнулся и достал из кармана маленький пакет из коричневой бумаги.