Дом на Озерной

До этого они несколько часов просидели в ресторане, где Тетерин вначале отнекивался, но потом все же начал пить водку. Михаил Семеныч подливал ему за двоих, поскольку сам выпивать еще не мог, но очень хотелось. Вид пьянеющего Тетерина будил в нем теплые чувства, и временами ему казалось, что он пьянеет вместе с ним.

Преодолев с помощью трех больших рюмок первоначальное смущение, Тетерин заказал дорогущее блюдо из морепродуктов, поинтересовался – можно ли ему попробовать кальвадос, и, получив утвердительный ответ, признался, что мечтал об этом напитке еще с юности.

– У Ремарка про него читал… Эрих Мария… Вы понимаете, Михал Семеныч, это такая книга! Вот ведь где жизнь. А что мы? – он вздыхал и безнадежно тряс головой. – Прозябаем! Тоже мне – интеллигенция… А кальвадос – это же… Это понимать надо! Ремарк! Или нет, погодите… Может, Хемингуэй?.. Вы, случайно, не помните, кто из них писал про кальвадос?

– Не помню, – отвечал щедрый Михал Семеныч, которого слегка удивляли неожиданно пылкие монологи Тетерина.

Причина же этой пылкости крылась в том, что время незаметно подходило к вечеру и неприятный для Тетерина поход к чиновникам фонда явно откладывался. Сквозь уютную пелену опьянения до него еще доходили уколы совести, которые в трезвом состоянии наверняка были бы нестерпимы, однако теперь Тетерин даже с каким-то злорадством наблюдал за тем, как они вязнут в его мягкой, словно перина, алкогольной броне.

Избавившись от своих утренних угрызений, он по-детски радовался обретенной на сегодня свободе, успешно отгонял от себя липкие мысли о завтрашнем дне и о том, что идти все-таки придется, и все это время говорил, говорил, говорил…

Михаил Семеныч в конспективном, но все же очень эмоциональном порядке узнал о том, как прекрасно живется в большой семье, как чудесно иметь четырнадцатилетнюю дочь, и о том, что Иван Александрович со Степаном нашли в бане много денег.

– В бане? – переспросил он.

– И на чердаке, – с готовностью добавил Тетерин.

– Да, непростой вы народ… Ты, брат, закусывай, а то смотри, как тебя развезло.

Но Тетерин настаивал на том, что его не развезло и что он не такое видал, а грибы у Галины Семеновны много лучше.

Именно из-за этой реплики Михал Семеныч лично повез Тетерина домой на Озерную. В своем ресторане он верил только в свои грибы.

– Да не поверю я, – бормотал он, усаживаясь в свой огромный сверкающий внедорожник. – У меня повар в Париже учился.

– Какие у них там, в Париже, грибы, – резонно парировал Тетерин, устраиваясь на заднем сиденье. – Дрянь одна… наверное. Вот кальвадос – это да… Это они умеют…

* * *

На Озерной, однако, их приезд не произвел большого впечатления. Героем был Муродали, который, к абсолютной радости стариков, вернулся с Валей и Гулбахор домой из училища. Все были счастливы, много смеялись и замечали, что Юрка почему-то совсем не дичится ни Муродали, ни Гулбахор. От этого нового воссоединения всей семьи обитателям дома было так весело, что никто не обратил внимания на Томку, которая тихо вернулась из города и закрылась у себя в комнате. Стоя у темного окна, она всхлипывала, как обиженный ребенок, но никому не было до нее дела. Ей в одиночестве пришлось снова и снова переживать тот факт, что Юркины деньги пропали в чертовом автомате, и вытащить их оттуда было уже нельзя.

Вот в этот разношерстный, если можно так выразиться, в судьбе наших героев момент Тетерин поднялся на крыльцо веранды рука об руку с Михаилом Семеновичем.

– Знакомьтесь, – говорил он каждому, кто пробегал мимо. – Это тот самый Михал Семеныч… Который в казино… Предынсультное состояние…

Ему ужасно хотелось, чтобы родные, а главное – Мария, чтобы все они узнали, что он не просто так провалил операцию в казино, что он исполнял свой долг и что вообще он классный врач, а не какая-нибудь там фитюлька.

– Я же с одного взгляда определил, – бормотал он, но его никто не слушал.

– Ну что, брат? – похлопал его по спине Михаил Семеныч. – Хорошо, говоришь, в большой семье жить? Где твои знаменитые грибочки?

– А! Сейчас будут, – вскинулся Тетерин и умчался искать тещу.

Михаилу Семеновичу было странно, что его никто не замечает. Он к этому не привык. Однако поняв, что виной тому общая незначительность Тетерина, который его сюда привел, он успокоился и незаметно присел на табурет. Его нисколько не задевала вопиющая скромность обстановки. Он приехал сюда, потому что был богат, а богатые люди любопытны. Они могут себе это позволить.

Через минуту Тетерин вынырнул из кухни. В руках у него была тарелка с маринованными грибами.

– Вот, сами попробуйте, – торжествующе объявил он, протягивая вилку своему гостю.

– Тетерин! – за спиной у него возникла Мария. – Ты сходил в этот фонд?

– Фонд? – переспросил он с глупым лицом. – Ты знаешь… Я вот Михал Семеныча привел…

Из неловкого положения его неожиданно выручила Катя. Она подбежала к нему с двумя рентгеновскими снимками в руках и закричала:

– Дядя Коля свои фотографии забыл!

– А что, разве он уехал? – удивился Тетерин.

– Уехал, уехал, – брезгливо поморщилась Мария. – Отец еще утром решил.