Дом на Рождество

Документы о разводе так и лежат в ящике стола в кабинете наверху с тех пор, как я приехала в бабушкин дом. Я спрятала их туда в первый же день, возможно надеясь, что так они не будут бросаться мне в глаза и я смогу полностью выбросить мысли о разводе из головы. Доев яичницу, приготовленную Итаном, и даже попросив добавки, поднимаюсь по лестнице в кабинет сама толком не зная зачем. События прошлой ночи все еще свежи в памяти, и когда я закрываю глаза, то все еще чувствую прикосновения Итана на своей коже. Это снова будит во мне почти нестерпимое желание.

У меня дрожат руки, когда я выдвигаю ящик стола, и на мгновение прикрываю глаза, прежде чем взглянуть на документ. Я еще не поставила свою подпись, как и Итан, но почему-то от этого только хуже. Это наводит на мысль, что не все кончено, что все еще есть шанс и, возможно, мы спасем наш брак.

Всхлипнув и прикрыв глаза рукой, я одним движением захлопываю ящик стола. Думать о предстоящем разводе сейчас еще тяжелее, чем когда-либо. И как бы я ни пыталась убедить себя, что это из-за истекающего срока, понимаю, что в какой-то степени, это не правда. Ребенок — вот реальная проблема, но она лишь послужила катализатором для истины, которую я знала уже давно.

Я не хочу, чтобы наш брак закончился. Моя любовь к Итану непоколебима, бесконечна. И все же, что-то в наших отношениях сломано. Но может быть все же не до конца. Можно ли спасти брак, находящийся на грани развода?

С тихим вздохом я выхожу из комнаты, закрывая дверь и оставляя документы о разводе лежать в ящике стола.

День проходит лениво, что необычно для нас, но очень приятно. Что еще более удивительно, так это то, что между нами не происходит ни одной ссоры. Черт возьми, даже разногласий нет. Я понимаю, что теперь, зная о беременности, Итан ходит на цыпочках, делая все возможное, чтобы помочь в своей манере, и это так мило. На обед он готовит нам жаркое, и наблюдая, как за окном падает снег, мы разговариваем о фирме Калеба, о предложении его родителей продать фирму моей маме, и о том, что он пропустил после отъезда из Нью-Йорка. Нельзя отрицать, что здесь он чувствует себя в своей стихии, по сравнению с Манхеттеном, и наблюдая за ним, я вижу, что в нем что-то неуловимо изменилось. Сейчас он выглядит более расслабленным и спокойным, как не выглядел уже давно.

После обеда мы вместе готовим праздничный ужин — ростбиф с молодым картофелем, салат с зеленью и булочки. В конце концов, мы перебираемся в гостиную и устраиваем просмотр рождественских фильмов перед камином до самого вечера.

Гости начинают пребывать чуть раньше пяти часов — сначала родители Итана, потом моя мама. Их шутливая беседа поднимает настроение, и я занимаюсь тем, что раскладываю оставшееся имбирное печенье и разливаю всем напитки, в то время как Итан наблюдает за происходящим, без сомнения, размышляя стоит ли предлагать свою помощь или нет.

Мы с мамой вместе накрываем на стол. Тошнота, которая, как я думала, станет для меня проблемой, кажется немного утихла, и к тому моменту, как наш ужин перемещается в духовку, я просто умираю с голоду.

— Все хорошо? — спрашивает меня Итан, подкрадываясь сзади и кладя руку мне на поясницу.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

— Да, все в порядке.

— Ты выглядишь задумчивой.

— Да, наверное, — соглашаюсь я. — Просто, так много всего происходит. — Его голубые глаза на мгновение встречаются с моими. Я смотрю на него в ответ, не желая противиться той химии, которая все еще потрескивает между нами. И так будет всегда, некоторые вещи в жизни никогда не меняются. — Хотя, возможно все из-за еды, которая на самом деле пахнет восхитительно, — добавляю я, в надежде разрядить обстановку.

— Не делай такой удивленный вид, — кричит мама с другого конца комнаты, проверяя температуру обжарки. — Твоя бабушка научила меня всему, что я знаю.

— И теперь мы пожинаем плоды, — соглашается Итан, ухмыляясь.

— Так держать, Итан, — смеется мама, хлопая его по плечу. — Знаешь же, как говорят: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок».

Я бросаю взгляд на Итана, который гладит свой плоский живот в знак согласия. Я закатываю глаза, но на моем лице играет улыбка. Дверь распахивается и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, все перебираются на кухню.

Я вызываюсь показать отцу Итана, как правильно заправлять салат, и он как любознательный ученик следует за мной. Краем глаза замечаю, как Итан и мама расставляют на столе праздничные блюда, приготовленные по бабушкиному рецепту, пока Кэрол обсуждает планы выхода на пенсию, и меня осеняет. В моей душе разливается тепло. На моем лице медленно расплывается улыбка. Я счастлива.

Вскоре после этого мы все садимся за стол. Стул во главе стола, где должна была сидеть бабушка, остается пустым, и его вид заставляет меня ощутить грусть, пока я не чувствую под столом руку Итана на своем бедре. Это успокаивает, и я бросаю на него благодарный взгляд, зажигая свечи. Мне не нужно ничего говорить ему о том, что я думаю, он просто знает.

Как только еда разложена по тарелкам, Итан прочищает горло.