Дом на Тара-роуд

Задний двор менялся медленно, но верно. Рия узнала, что выучить названия двадцати растений, привезенных в контейнерах для сада на крыше, куда легче, чем понимать речи Колма о двухстрочечном посеве семян или препаратах для борьбы с вредителями. Она сочувствовала Колму, когда у него погибла вся капустная рассада, когда его высокие бамбуковые шесты для поддержки фасоли повалил ветер, а горох, который он пытался выращивать в подвесных корзинах, не взошел вообще.

— Почему вы не выращивали его в земле? — простодушно спросила Рия.

— Хотел, чтобы вам было на что посмотреть. Понимаете, множество корзин на заднем заборе… Я думал, это будет красиво. — Он был очень разочарован.

Рии хотелось разделить его рвение, но для нее это был каторжный и неблагодарный труд; тем более что в магазине лежали горы хорошей капусты и гороха. Но Колм продолжал сражаться с природой и даже дал детям маленькие поддоны, в которых можно было выращивать помидоры и перец. Он хорошо ладил с Энни и Брайаном и учитывал их разницу в возрасте. У Брайана был куст помидоров, который требовалось только поливать; Энни же Колм поручил выращивать салат и базилик. Но чаще всего он держался по свою сторону высокого забора, обвитого густым «русским виноградом».

С другой стороны забора находились качели, садовая скамья и даже самодельный рашпер для барбекю. Передний двор люди Барни засыпали щебнем, после чего там началась пресловутое латание дыр. Люди восхищались цветным вереском, выросшим на самодельной клумбе.

— Честное слово, я понятия не имею, откуда там взялся вереск, — однажды сказала Рия.

— Радость моя, ты была обязана его посадить. Я мало разбираюсь в садоводстве, но знаю, что цветы сами по себе не вырастают. Тем более что для вереска нужна специальная почва.

— Боюсь, это моя вина, — сказал Колм, присутствовавший при их разговоре. — Понимаете, я по ошибке купил пакет не той земли. Слишком кислой. Которая годится только для вересковых. — Рия с Дэнни ничего не поняли, но мудро кивнули. — Нужно было куда-то ее деть, и я высыпал ее сюда. Надеюсь, вы не в претензии.

— Конечно, нет, — ответил Дэнни. — А вереск тоже вы посадили?

— Кто-то мне его подарил. Понимаете, я пишу в меню, что все овощи выращены своими руками. Клиенты думают, что у меня за рестораном большой участок земли, и часто вместо чаевых дарят мне растения.

— Наверное, мы должны заплатить за… — начала Рия.

— Ерунда. Я уже говорил, что использую ваш сад для собственной выгоды. Честно говоря, мои овощи пользуются большим успехом. На этой неделе я посадил кабачки цукини. Теперь дело за малым: нужно найти хорошие рецепты их приготовления.

— А что, дело у вас пошло на лад? — не на шутку заинтересовался Дэнни.

— Да. О ресторане написали в газетах, и это нам очень помогло. — Колм никогда не жаловался. Даже тогда, когда ему приходилось несладко. — Я вот что подумал… Вы не хотите построить маленькую теплицу? Она не будет торчать, как бельмо на глазу. Я поставлю ее у заднего забора…

— Валяйте, Колм. В чем будет заключаться наш вклад?

— Только в оплате за электричество. Она сильно не вырастет.

— Дай бог, чтобы все мои сделки были такими же удачными, — сказал Дэнни, пожимая Колму руку.

Летом тысяча девятьсот девяносто пятого Брайану исполнилось семь. Дэнни и Рия устроили для его друзей барбекю. Брайан сказал, что им нужны только сосиски. Нормальные люди ничего другого не едят.

— Даже бараньи отбивные? — спросил Дэнни. Ему хотелось надеть передник, поварской колпак и приготовить что-нибудь более изысканное, чем сосиски.

— Тьфу, — сказал Брайан.

— Или этот красивый зеленый перец, который вырастил Колм? Можно насадить стручки на шампуры и сделать кебабы.

— Мои друзья не любят кебабы, — проворчал Брайан.

— Твои друзья никогда их не ели, — сказала Энни. Через три месяца ей самой должно было исполниться двенадцать.

Естественно, на такую мелюзгу, как Брайан, она смотрела свысока. Ей казалось странным, что родители получают от бредней Брайана такое же удовольствие, как и от ее собственных вполне разумных речей.

К этому дню рождения готовились очень тщательно. Энни предложила дать Брайану два фунта вареных сосисок и позволить его друзьям поджарить их самостоятельно. Они все равно не поймут разницы; этим малышам главное, чтобы кетчупа было побольше.

— Нет, все должно быть правильно. Когда тебе было семь лет, мы устроили большой праздник. Ты его помнишь? — спросила мать.

Конечно, Энни его не помнила; все дни рождения слились для нее в один. Но она знала, что родители наверняка суетились не меньше, чем в этот раз.

— Да, это было здорово, — ворчливо сказала она.

— Ты у нас красавица, Энни Линч. Золотой ребенок. — Мать чуть не задушила ее в объятиях.

— Я уродина. Ты только посмотри на мои ужасные прямые волосы.

— А я всю жизнь говорила: ты только посмотри на мои ужасные курчавые волосы, — сказала Рия. — Такова уж наша женская доля. Мы никогда не довольны своей внешностью.

— Кое-кто доволен.

— Разве что кинозвезды, которыми бредит твоя бабушка. Может, эти красотки и довольны собой, но среди наших знакомых таких нет.

— Почему нет? А Розмари?