Дом на Уотч-Хилл

Аккуратно свернув письмо и положив обратно в конверт, я поднялась с булыжника, и Руфус мягко ухнул надо мной. Я посмотрела в глаза цвета киновари, которые удерживали мой взгляд намного дольше, чем это когда-либо делала птица или зверь. Я гадала, сработает ли глубокое зрение на филине. Если так, то что почувствует Руфус? Совы вообще думали?

Удерживая этот огненный алый взгляд, я простёрла свои ведьмовские чувства, чтобы узнать…

Ой!

— Срань Господня! — взорвалась я. Что только что произошло? Ощущение было такое, словно я врезалась в прочную стену, утыканную шипами, да на такой скорости, что меня аж отбросило назад.

Прищурив глаза до щёлочек, Руфус ухнул будто укоризненно, взлетел с ветки и поднялся на макушку самого высокого дерева в оранжерее.

— Видимо, нет, — пробормотала я, отложив это на потом, чтобы спросить у Девлина. Животные противились нашему вторжению? Так со всеми, или филины просто были особенно раздражительными?

Я почувствовала внезапную свирепую потребность заявить миру, что я наконец-то узнала, кто я такая. И всё же у меня не было никого своего, чтобы рассказать об этом.

Это не совсем правда, рассудила я. Есть Эсте.

Было время, когда мне было бы абсолютно легко достать телефон, позвонить ей и радостно поболтать об этом.

Но теперь это давалось уже не так рефлекторно.

Тем не менее, она была всем, что осталось от моей прежней жизни, и я не могла вынести мысли о том, что мы никогда больше не будем подругами. Я сильно надеялась, что со временем мы сумеем вернуться к тем отношениям, которые я ценила и которым доверяла.

Я была не совсем готова звонить ей, так что вместо этого послала сообщение.

«Я ПРАВДА наследница Кэмеронов! Маркус Кэмерон, брат Джунипер, был моим прадедом! Я наконец-то знаю, кто я!» Следом целый ряд счастливых смайликов и фужеров шампанского.

Просто печатание этих слов наполнило меня таким удовольствием.

Появились три точки. Затем исчезли. Затем появились и исчезли ещё несколько раз.

Затем:

«Ты нашла генетический анализ, подтверждающий это?»

Что ж, это было немного… морозно, подумала я, ощетинившись. «Нет, Джунипер сказала мне. Она оставила мне письмо».

«То есть, у тебя по-прежнему нет доказательств».

Окей, это был откровенно ледяной тон. На протяжении долгого, ошарашенного момента я смотрела на экран своего телефона. Почему Эсте не могла порадоваться за меня? Я всегда радовалась её успехам, не завидовала ни одному из них.

«Что ты хочешь сказать?» — парировала я.

«Ровно то, что я сказала. У тебя нет никаких доказательств. У тебя есть то же, что и было раньше: чьи-то слова. Почему она не дала тебе копию генетического анализа?»

«Ты даже не можешь за меня порадоваться, да? Её письмо — более чем достаточное доказательство даже с точки зрения закона!»

Три точки снова появлялись и исчезали несколько раз. Наконец:

«Детка, я хочу порадоваться за тебя».

«Так ПОСТАРАЙСЯ ПОЛУЧШЕ!» — я добавила сердитых смайликов.

Переключив телефон в беззвучный режим, я сунула его в задний карман и вышла из оранжереи, гадая, что же случилось с нашим намерением быть сёстрами навеки и всегда прикрывать друг другу спины.

Глава 24

Прерывисто вздохнув, я посмотрела на своё отражение в тройных зеркалах в полный рост, установленных в гардеробе моей спальни.

Церемония принесения клятвы, на которую Девлин будет меня сопровождать, состоится менее чем через час, в «Тенях», на окраине города.

Этим утром я поделилась письмом Джунипер с мистером Бальфуром и ещё никогда не видела его таким счастливым, бурлящим от восторга, и он спросил, можно ли ему сделать копию, чтобы поделиться с Кованом. «Написано её рукой!» — восклицал он.

Я не была дурой. Очевидно, среди ведьмовских семей Дивинити медленно, но верно тлела оппозиция, и письмо Джунипер было именно тем, что ему нужно, чтобы погасить это пламя.

«Мы проведём церемонию принесения клятвы сегодня вечером», — сказал он, просияв.

«Я думала, что лучше подождать и обучить меня».

Он молча удерживал мой взгляд. За такое короткое время я научилась читать этого мужчину.

«Это потому, что есть сопротивление, а не потому, что я нуждаюсь в обучении», — сухо сказала я.