Дом над облаками

Она начала потихоньку опускать глаза ниже в поисках этого мощного источника. Сначала Алина увидела множество мерцающих огней на горизонте. Это была четкая явная линия, которая отрезала небо от земли. Огоньки уходили влево и вправо, куда-то в невидимую бесконечность, трепыхались, роились, но не могли оторваться от насиженного места. Гигантское облако светящихся мух завораживало.

Опустив глаза еще ниже, она увидела, что это уже не мухи, а огненные реки, живые, текучие, в которых плыли белые и красные искры. Это уже походило на город, и в этом уже чувствовалась высота. Тело узнало высоту, сердце сбилось, пропустило удар, но Алина была наготове, вдох-выдох, вдох-выдох.

Паутина огней была похожа на кровеносную систему. Магистрали были аортами – прямыми, толстыми, красно-белыми от фар автомобилей в желтой оплетке фонарей. Улицы были венами – расходящимися, где-то пустыми, а где-то в тромбах автомобилей на светофорах. Капиллярами горели фонари во дворах, парках. Внутри пульсирующей системы зияли черные провалы промзон и сверкали хрусталики безупречно подсвеченных архитектурных конструкций. Заплатками из тысячи светящихся окошек были оклеены жилые микрорайоны.

Она еще никогда не смотрела на город с такой высоты. Для самолета слишком низко, для вида из окна слишком высоко. А может, дело не в высоте, а в том, что ее ничего не отделяло от этого города, она будто находилась внутри города и одновременно между небом и землей. Она оказалась частью этого гигантского живого организма. Эта мощь завораживала и подавляла одновременно. Каждую секунду что-то неуловимо менялось, город жил, дышал. Увиденное было настолько красиво, что этим хотелось обладать, унести с собой. Невозможность поделиться делала картину бесценной: это только для тебя, только сейчас, наслаждайся, пока ты здесь. У этого не было ни прошлого, ни будущего. У этого было только настоящее.

Алина почувствовала, что плачет. В ней уже не было страха, это были слезы восторга, такого же острого и пронзительного, как страх. Что-то внутри ее отзывалось на эту красоту болью, каким-то незнакомым ощущением. Может, это был божественный восторг, что-то такое, что дает тебе ощущение причастности к безграничности, оставляя тебя как единицу отсчета того, что невозможно посчитать. Это было вне логики и разума, но про это можно было сказать: я знаю. Это знание было внутри, оно было очень кратковременное, но достаточное для того, чтобы сердце начало разрываться от этого нового опыта, такого чужого, незнакомого, ни на что не похожего, но сладостного и захватывающего.

Алина уже рыдала в полный голос. Максим осторожно развернул ее к себе и сделал несколько шагов от края. Слезы прорвали какую-то плотину, и она ревела уже про все: про красоту, про свои страхи, что она могла потерять Максима, про страх бояться страхов…

– Смотри, разве это не стоит того, чтобы бороться со своим страхом?

Она рыдала и согласно кивала.

– Так почему же ты сдалась?

Он уже кричал на нее. Он вцепился руками в воротник ее куртки. Сначала держал, а сейчас уже тряс ее и кричал:

– Разве наши отношения ничего не стоят для тебя? Почему ты сдалась?! Почему ты позволила своему страху взять верх?

Они сидели в каком-то крошечном кафе. Только когда они попали в тепло, Алина поняла, как она замерзла. Сколько времени они провели на крыше? Пару минут, час?

Она сидела, смотрела на Максима и вдруг неожиданно для себя сказала:

– Я люблю тебя.

И уже было хотела испугаться, но… страха не было. Она поняла, что совершенно не боится, что ответит на это Максим. Она поняла, что ей достаточно своей любви к Максиму, это уже много. Так много, что любовь Максима не сможет ничего добавить. Как не увидишь зажженной лампочки под ярким полуденным солнцем – слишком много света. Даже если вместо лампочки будет еще одно солнце. Светлее света не будет.

Максим сидел напротив нее. Он взял ее руку, поднес к губам, очень нежно поцеловал.

– Я ждал этого. Я видел, что ты боишься этого.

– Я боялась не этого.

– А чего?

– Я боялась, что ты меня не любишь.

– А сейчас не боишься?

– Нет.

– Почему?

– Мне моей любви достаточно. Нет, не так. Я сейчас осознала, что люблю тебя, и почувствовала, что ты меня тоже любишь. Я и раньше это чувствовала, только не верила. А сейчас я это знаю, мне это стало видно. Страх ушел.

– Я люблю тебя.

Алина протянула руку, дотронулась до щеки Максима. Он накрыл ее сверху своей ладонью. Она смотрела на него и не могла насмотреться. Такое родное лицо, немного уставшее, только глаза смотрели на нее с каким-то новым выражением. Что-то между ними сейчас происходило, доселе незнакомое, как будто сейчас все начиналось.

– Что с тобой случилось?

Максим понял, что она спрашивает про их последнюю ночь, сморщился как от какой-то внутренней боли.