Дом Неба и Дыхания

У него оставалось четыре часа – предельный срок без погружения в воду. Мятежники воспользуются этим. Пусть он продал свою жизнь Королеве Змей, но жить без плавников… Он не был готов расстаться с этим куском души.

Глаза Кормака искрились огнем. «Беги!» – говорил его взгляд.

И Тарион побежал.

Боец внутри механокостюма выстрелил опять. Тарион свернулся клубком и прокатился между тяжелыми металлическими ногами, затем, вскочив, помчался к пролому, проделанному механокостюмом в стене. Оттуда, пробивая струи дыма, лился солнечный свет.

Невидимый поводок Королевы Змей, оканчивавшийся в груди Тариона, нашептывал ему: «Глупец, поскорее добирайся до воды, а потом возвращайся ко мне».

Выбравшись наружу, Тарион все же рискнул оглянуться. Механокостюм надвигался на Кормака. Рядом шла Пиппа с торжествующей улыбкой. А за ними тянулись ряды наполовину готовых механокостюмов. Идеальных машин для убийства, которым все равно, на чьей стороне сражаться.

Кормак поднял окровавленную руку и махнул за спину Пиппы. Мятежница остановилась, обернулась и увидела в дальнем конце коридора пять светящихся существ.

Астерии. Они все-таки явились.

В этот момент Кормак целиком превратился в огненный шар.

Первой огонь поглотил Пиппу. Затем бойца, заживо сгоревшего в механокостюме.

Огненный шар грозно гудел и разрастался. Тарион побежал дальше, хотя любопытство подзуживало его остановиться и посмотреть, не поглотит ли огонь Кормака и астериев.

Повинуясь невидимому поводку, Тарион выскочил на открытое пространство. Целью его были вода и Вальбара. Охранники-волкожутни, бегущие к зданию лаборатории, казалось, его не замечали. Отчаянно выли сирены. В небо поднимались столбы белого света – гнев астериев.

Тарион достиг деревьев и побежал дальше. Хорошо бы подвернулась машина, даже если придется ее угнать или приставить пистолет к голове водителя.

Он уже находился в полумиле от лаборатории, когда здание взорвалось целиком, уничтожив Кормака, механокостюмы и мятежников.

Рунн распластался на полу камеры, испытывая боль в каждой части избитого тела. Мордок окружил его волкожутнями. Теперь Рунну уже не помогут никакие тени. Ищейка Мордок мгновенно его учует.

Неужели Ясный День его предала? Соврала, будто ее схватили, чтобы заманить его в логово астериев. А он оказался настолько слеп, непростительно слеп, и теперь…

Дверь в камеру, находящуюся глубоко в подземелье астерийского дворца, открылась. Рунн, прикованный горсианскими кандалами к стене, поднял голову и чуть не закричал от ужаса. В камеру втолкнули Брайс, с совершенно белым лицом, и Аталара. На обоих тоже были горсианские кандалы.

Гарпия подтолкнула Аталара. Ангел оскалил зубы. В дверном проеме камеры стоял улыбающийся Мордок. Рунн не сомневался: Лань тоже где-то поблизости. Разбираться с ними наверняка поручили ей.

Ни Аталар, ни Брайс даже не пытались сопротивляться. Как и Рунна, обоих приковали к стене. Брайс трясло. От страха или от гнева, Рунн не знал.

Он выдержал взгляд Мордока. Пусть волкожутень видит, с кем связался.

– Как ты узнал, что я здесь появлюсь? – спросил Рунн.

Командир волкожутней оттолкнулся от железного косяка. Жестокость ощущалась в каждом его движении.

– Потому что так запланировал Ригелус. До сих пор не верится, как глупо все вы угодили в приготовленную ловушку.

– Мы прибыли сюда помочь астериям, – попробовал выкрутиться Рунн. – У тебя ошибочные сведения.

Краешком глаза Рунн видел, что Брайс пытается привлечь его внимание.

– Да ну? – зловеще скривил физиономию Мордок. – Не этим ли объяснялись ваши действия в переулке? Или в доме Астронома, где вы общались с мистиками? Ты забыл, с кем говоришь. Я мгновенно запоминаю запах. – Мордок с ухмылкой посмотрел на Брайс и Ханта. – Я выслеживал вас по всему Лунатиону. Ригелус был очень рад узнавать обо всех ваших действиях.

– Я думал, ты докладываешь Лани, – сказал Аталар.

Мордок подошел ближе. Сверкали серебряные дротики на его воротничке.

– У Ригелуса к вам особый интерес. Он велел мне поразнюхать насчет вас. – Мордок устроил спектакль, обнюхивая Ханта. – Может, потому, что твой запах, ангел, какой-то не такой.

– Что значит – не такой? – зарычал Хант.

Мордок наклонил голову, продолжая свой спектакль:

– Насколько помню, ангелы пахнут по-другому.

– Довольно. – Похоже, Гарпии надоела эта игра. – Оставь нас.

– Мы обождем здесь, – возразил Мордок.

– Говорю тебе, оставь нас! – потребовала Гарпия. – Я хочу воспользоваться преимуществом, пока она не явилась и не испортила мне забаву. Ты наверняка знаешь об этом, если ошиваешься вокруг нее и доносишь о каждом шаге Ригелусу.

Мордок дернулся, но тем не менее ушел, рыча себе под нос.

Мозг Рунна лихорадочно работал. Им ни в коем случае нельзя было проникать в хрустальный дворец. Мордок в тот раз запомнил его запах и все эти недели следил за ними, постоянно докладывая Ригелусу. Рунн мысленно выругался.

– Давненько я с тобой не играла, Аталар, – издевательски улыбнулась Гарпия.

– Подойди и попробуй. – Хант плюнул ей под ноги.