Дом непредсказуемого счастья

Сама испугалась того, что сказала, да только поздно – фразочка попала в уши Ромуальдовича, и наступила пауза. Томительная пауза. Юля даже о головной боли забыла, видя перед собой Санечку, всегда самоуверенного и находчивого, а тут впервые растерянного друга и хранителя семьи. Но Саня человек стойкий, у Юли пробежали по спине панические мурашки, когда он неожиданно улыбнулся. Только улыбка улыбке рознь, на лице Щелокова она трансформировалась в оскал крокодила перед проглатыванием живой пищи.

– Я же сказал: взвешивай каждое слово, – процедил он без оттенков в интонации. – Запомни, Юла: никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не произноси глупость, которую ты сейчас сказала.

– Но если это я… – понесло ее, однако он монологом говорил, видимо, это свойство юристов:

– Даже если сто раз виновата. Завтра мы поедем в офис, и ты все бумаги из сейфа Ивана, компьютер, записные книжки отдашь мне. Заодно собери здесь все бумаги и ноутбук в его кабинете.

– А зачем тебе… бумаги и все такое?

– Буду разбираться, думать, как твою персону вытащить. Потому что тебя могут реально привлечь. Реально! И надолго посадить.

– За что? – рассердилась Юля, ей порядком надоел Саня, с которым нельзя говорить по-простому, всегда нужно думать: что он имеет в виду.

– Юла, не прикидывайся дурочкой. За последние дни я открыл в тебе много нового…

Неожиданно… Юля невольно дернулась и села, едва не стукнувшись лбом о лоб Щелокова, когда услышала резкий женский голос:

– Не похоронив мужа, она уже флиртует!

Хотелось бы ошибиться и списать этот стервозный тембр на слуховую галлюцинацию. Юля скосила глаза в сторону – какая уж тут галлюцинация, это Марья, сестра мужа собственной персоной. Младшенькая сестричка, разумеется, находится в стане свекрови, значит, не любит Юлю. Им обеим – маме с дочкой – видится жена Вани недоразумением, неумехой, дурехой и далее по списку, но главное – недостойной спутницей такого чуда, как сын-брат. И Саню перекосило, но до того момента, пока он не выпрямился и не повернулся к Марье, натянув улыбку профессионального лгуна:

– Кого я вижу! Прекрасная Мэри…

Ну, тут он не покривил душой, Марья по внешним данным звезда: фигура модели, шея лебедя, лицо одалиски, на котором ярко выделяются раскосые и блудливые глаза. Но характер… Два мужа сбежали, разве это не показатель? А ей всего тридцать лет (не старуха ведь), у нее шикарная квартира, две шикарные машины. Это при том, что делать она ничего не умеет, да и не делает. Марья готовилась, кстати сказать, в звезды, однако, не имея талантов, так и осталась звездой в узком кругу, что обозлило девушку несправедливостью.

– Ой, да ладно дешевые комплименты раздавать, – отмахнулась от Щелокова незваная (и нежеланная) гостья, усаживаясь в кресло. – Ребята, вы бы хоть полгода выждали. Ради приличия.

– А где доказательства? – вяло произнесла Юля.

– Мои глаза! – бросила ей Марья. – Я видела…

– Да кто ж тебе поверит, – промямлила Юля, ощупывая ступней пол в поисках тапочек. – Надо было сфотографировать то, на что топорно намекаешь. А без компромата твои слова ничто. Сплетня. Я правильно говорю, господин юрист?

Саня утвердительно кивнул, но это никак не воздействовало на Марью, наоборот, она презрительно фыркнула и громко заявила:

– Вы целовались, а я намекаю? Ну, даете…

Щелоков не мог позволить оговору пуститься гулять по знакомым, слухи – штука опасная, до следствия дойдет и – вся компания дознания выстроит пикантную версию. Следовало приструнить Марью, что, ой, как непросто.

– Ты уверена? – усмехнулся он. – Ты обозревала меня со спины, я закрывал собой Юлу, ее вообще не видела, следовательно, твои утверждения про поцелуи пустой треп. А будешь настаивать, привлечем за клевету. Поверь, со мной лучше не связываться, я страшный и зубастый.

В довершение он постучал зубами, показав со всех сторон Марье довольно крупные бивни, а потом заулыбался, словно сделал нечто очень хорошее, доброе, милое.

– Угрожаешь?! – вскипела Марья.

– Что ты, дорогая. Всего лишь предупреждаю. Тем более, ты знаешь, что… неправа.

– Это все твои дешевые уловки! – огрызнулась Марья. – Вам не хочется, чтобы о вашей связи узнали, я вас понимаю, но погиб мой брат. Мой брат убит. И все, что сейчас нежданно-негаданно открывается, но что не понравилось бы Ване, должно интересовать не только меня.

Видимо, она слишком громко растрещалась, и результат не заставил себя ждать: Марья разбудила раненого героя, а его Юля не предупредила, как предупредила Владу, чтобы не смел показываться. Алик появился, словно на боевой зов, но остановился на пороге, видя, что в гостиной никто никого не бьет, а просто беседуют. Марья и Щелоков буквально рты раскрыли, да-да, раскрыли – не образно говоря, а в самом что ни на есть прямом смысле. И глаза у обоих попросту вылезли из орбит, на то была причина.

Мало того, что чужой мужик с перебинтованной головой явно провел здесь ночь, он еще и в халате разгуливает. А халат принадлежит… естественно, Ивану. Марья онемела, но Щелоков, привыкший к разным жизненным коллизиям (как правило, чужим), хотя бы осведомился у хозяйки: