Дом обезьян

Первое, что сделали бонобо, въехав в дом, – поснимали с петель дверцы шкафчиков в кухне. И теперь Сэм, Мбонго и Джелани каждое утро после смыва грязи и следующего за ним потопа бежали в дальний конец дома и возвращались с этими дверцами под мышками. Там, где начиналась вода, они бросали доски и плыли на них через комнату, точно заправские серфингисты. Когда дверцы переставали скользить по воде, а еще лучше, если они врезались в противоположную стену, бонобо радостно визжали и с важным видом расхаживали по кругу. Потом они брали свои дверцы и вприпрыжку возвращались назад, чтобы начать все сначала. Так они катались, пока вода не уходила через замусоренные стоки, и доски оставались там, где их бросили. Джелани сдался первым и ушел к самкам, а Мбонго и Сэм предприняли еще пару попыток покататься на досках. Когда оказалось, что веселью на воде пришел конец, Сэм удалился из комнаты, как будто ему это было глубоко безразлично, а Мбонго с обиженным видом уселся в углу.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказал Марти.

– Ясное дело – с антисанитарии, – сказала Франческа. – Они просто раз в день заливают помещение водой, это нарушение всех норм Ассоциации зоопарков и аквариумов.

– В которой Дом обезьян не состоит, – напомнил Марти.

– Это верно. Но мы можем без труда доказать, что обезьяны подвергаются риску инфекционных заболеваний. Канализационная вода плюс мусор – замечательная среда для ускоренного роста бактерий.

– А Мбонго, к несчастью, постоянно заказывает чизбургеры и не доедает их, – сказала Исабель.

Мало того, что Мбонго объедался чизбургерами, он разламывал нижнюю булочку и вытаскивал маринованные огурчики, которые обычно прилеплял к стенам.

– Они ведь приучены пользоваться туалетом? – поинтересовался Марти.

– Туалетами-то они пользуются, – подтвердила Исабель, – но они их не чистят.

– Бог с ними, с туалетами, – вмешалась Элеонора, – один только уровень бактерий в объедках может быть токсичным. Мы определенно сможем доказать, что беременная самка находится в опасности. Любой биолог или ветеринар это подтвердит.

– Которая из них беременна? – спросил Марти.

– Нижний левый квадрат, – подсказала Исабель.

– И когда появится малыш?

– В любую минуту.

Макена лежала на солнышке во дворе, листала журнал, который держала пальцами ног, и сама себе показывала увиденное на языке жестов. То, что она показывала, сразу превращалось в субтитры в пузыриках.

«Туфля, блузка, помада, котенок, туфля».

Бонобо перевернула страницу и продолжила перечислять:

«Блузка, цветок, туфля, туфля».

Наконец она встала и заверещала на очень высокой ноте.

Бонзи в противоположной части двора играла с Лолой в самолетик. Она замерла с малышкой на голове и прочирикала что-то в ответ.

Макена подошла к Бонзи и стукнула кулаками друг о друга у себя перед грудью. Потом она повторила это еще раз, сопроводив жест продолжительным визгом. Бонзи передала ей Лолу, а сама пошла к компьютеру и заказала пару женских туфель.

Посетители бара изумленно загудели. Марти вытаращил глаза и смотрел то на Франческу, то на Элеонору, то на Исабель.

– Макена любит наряжаться, – пожала плечами Исабель.

Марти закрыл глаза ладонью и тряхнул головой.

– Ладно, – сказал он, опустив руку. – Я думаю, начать надо с жестокого обращения, а вовсе не с несоблюдения санитарных норм. Не факт, что Фолкс расстанется с обезьянами, а если он их и отдаст, то не обязательно Исабель. Надо найти кандидатов в свидетели, что мы сможем сделать, если убедим судью позволить им свидетельствовать, вероятность чего очень невелика, и после этого уже сможем настаивать на опеке. Вот тогда мы вас и предъявим. Но мне надо все обдумать.

– Конечно, – согласилась Франческа.

– Полагаю, их рацион тоже может стать предметом разбирательства?

Исабель молча кивнула. Именно Мбонго оставлял гнить объедки, но из всех бонобо только Сэм выбирал для себя здоровую пищу – зеленый лук, горошек, чернику и цитрусовые. Бонзи переключилась с варенных вкрутую яиц и горошка на диету, состоящую практически из одних «M&M». Джелани обычно заказывал пиццу «Пепперони» и жареный картофель. Макена и Лола не привередничали, а просто брали у других то, чего им хотелось.

Марти подхватил свой портфель и пожал руку Исабель. Они с Элеонор направились к выходу, а Франческа начала собирать свои вещи. На секунду она остановилась и коснулась руки Исабель.

– Все будет хорошо, – сказала она.

Исабель постаралась изобразить что-то похожее на улыбку и кивнула в ответ, она вдруг поняла, что плачет, и смущенно вытерла слезы со щек.

– Я скоро позвоню, – пообещала Франческа.

* * *

Через пару минут после их ухода у барного стула рядом с Исабель возникла какая-то женщина.

– Здесь занято?

– Нет, свободно, – мрачно отозвалась Исабель.

– Спасибо. – Женщина грациозно уселась на стул и обратилась к бармену, который стоял к ней спиной: – Кампари с содовой. И луковые колечки. У вас есть луковые колечки?

Бармен вместо ответа бросил на стойку меню.

– Тогда корзинку картошки, – сказала женщина, изучив меню, и бросила его на стойку.