Дом обнаженных страстей

– Давайте, рассказывайте, что там с вами случилось?

Женщина включила чайник, вынула из сумки и положила в тумбу стола пакет с пряниками.

– Да не спалось, покурить вышел.

– Не спалось?

– Вы луну сегодня ночью видели?

– Луна как луна.

– Четыре убийства под этой луной было совершено. В одном только поселке, за три дня. Сегодня четвертая ночь. Я и не думал, что сегодня моя очередь.

– А сегодня ваша очередь?

– Умирать… Я к реке вышел по тому же пути, что и Плюхин выходил. Луна большая, яркая…

– Да что вы к этой луне пристали? – поморщилась Бельмова.

– Да нет, это она ко мне приставала. Пистолет мне показала.

– Пистолет? Вам? Луна?!

– Высветила. В траве лежал. Плюхина пистолет. Он его выронил, когда преступник на него напал. Успел выстрелить перед тем, как в реку упасть.

– Он упал в реку?

– Да, и за корову зацепился, – кивнул Тимофей.

– За какую корову?!

Бельмова смотрела на него как на сумасшедшего. До лампочки ей Плюхин, и корова до фонаря. Ей вообще ни до чего дела нет. В Островской какой-то Кривенцов должен выехать или уже выехал, а Бельмова всего лишь дознаватель, ее стезя – мелкие уголовные и административные происшествия. А Тимофей бисер перед ней мечет. Потому она и смотрит на него, как на дурака.

– Вам вахтовики звонили, – сказал он. – Они сказали, где меня подобрали. Там труп у реки.

– Чей труп? – Бельмова смотрела на него как на новые ворота.

– Капитана Плюхина!

– Вы в своем уме?

– Думаете, нет никакого трупа? – вдруг блаженно улыбнулся Тимофей.

А может, ему вся эта белиберда приснилась?.. Полина могла изменять ему с Мироном, и Калугину ничего не стоило предложить Тимофею обменяться партнерами. Было такое. И Лера с Калугиным могла быть за наркотики. И убить его могли. Но деньги… Не было никаких денег, и быть не могло. Просто Тимофей хотел бы получить от них свою долю, чтобы достроить дом под Звенигородом, да и вообще. Вот эти деньги ум за разум и завели. Зациклился он на них, потому в его воображении и Женю убили. И Бутюгов это сделал опять же в его снах. А Плюхина вообще в природе не существует, потому и не мог его труп сейчас лежать на берегу реки. И сам Тимофей упал в реку совершенно случайно… А может, и не падал он никуда. Может, спит он сейчас, а весь этот пердимонокль ему всего лишь снится. Интересно, с кем он спит, с Полиной или с Лерой?

– Много вчера выпили? – спросила Бельмова.

– Если честно, много!

– Оно и заметно.

– Но я протрезвел. И мне уже совсем не холодно… Можно, я домой пойду?

– В Островской?

– Ну пока да. А там к себе домой! – Тимофей повел рукой, изображая взлет самолета.

– Пока только в Островской!

– Отпустите?

Бельмова кивнула неуверенно, в раздумье, но все-таки это было «да». Она отпускала его.

Но на столе у нее зазвонил смартфон, она откликнулась.

– Да, я… – отвечая на заданный вопрос, кивнула она. И посмотрела на Тимофея. – Да, здесь… Куда?.. Хорошо!

– Труп нашли, – сказала она, положив трубку.

– Чей труп?

– Капитана Плюхина.

Увы, но Плюхин оказался не сном. Тимофея посадили в полицейскую «десятку», доставили к месту на берегу реки, куда он вытащил труп. Там уже работала следственно-оперативная группа, руководил ею грузный мужчина с мягкими чертами лица и твердым взглядом. Он и оказался тем самым следователем Кривенцовым, о котором говорил оперативный дежурный.

– Вы гражданин Ткачев? – спросил он, строго глядя на Тимофея.

– Я.

– Рассказывайте!

– Что рассказывать?

– Как это что? Вы же нашли труп?

– И нашел, и на берег вытащил.

– Вот я и говорю, рассказывайте!

– Не могу.

– Почему?

– Голова болит! – с горечью и презрением усмехнулся Тимофей.

– Голова?

– Головой ударился, когда по реке плыл. – Тимофей осторожно коснулся рукой головы.

Хватило водки, чтобы кровь остановилась. Но волосы так и остались в крови, а никому из сотрудников полиции даже в голову не пришло, что рану нужно обработать и перебинтовать. Никто не удосужился оказать ему помощь. Хорошо хоть спортивный костюм разрешили просушить.

– Это плохо.

– Я два часа у вас в полиции провел, голову мне так и не перевязали!

– Я представляю следственный комитет.

– А мне все равно, кого вы представляете! Надоели вы мне все! – Тимофей опустил руки, давая понять, что сдается под натиском обстоятельств.

Сколько раз он рассказывал, как было дело, объяснял, доказывал, кто-нибудь слушал его? Четыре трупа, он мог стать пятым, а дело идет ни шатко ни валко, даже Калугина никто не пытается искать. Никому ничего не нужно. А ему тем более.

– А вы не боитесь, что в убийстве Плюхина обвинят вас?

– А у вас здесь обвиняют только за плохое поведение? Если хорошо себя вести, то ничего не будет?

– Вот только кривляться не надо!

– Кривляетесь вы!.. В первую ночь убили Калугина, во вторую – Зуйкова и Бутюгова, в третью – Плюхина, – Тимофей кивком указал на труп. – В четвертую ночь напали на меня. Скинули в реку, я должен был утонуть, но чудом выжил… И Лера… Валерия… Девушка, подруга Калугина, ее тоже могли убить, я даже не знаю, что с ней. Четвертая ночь пошла, а вы только начинаете работать!..

– Вы же знаете, какая обстановка была вокруг Островского, потоп, наводнение.