Дом одиноких сердец

— Я слушаю, — отозвалась Даша, взяв трубку, и услышала знакомый голос.

— Дарья Андреевна, это Глеб Боровицкий. Вы приняли решение, о котором мы с вами говорили?

— Какое решение? — не поняла она.

— Решение о возврате собственности нашей семьи.

— Подождите, Глеб Петрович, — Даша попыталась собраться с мыслями. — Никакого решения я пока не приняла.

— И сколько еще вам нужно времени? — Голос в трубке звучал напористо и жестко, сбивая Дашу с мысли.

— Я не знаю… неделю… или две.

— Через неделю я вам позвоню.

В трубке раздались гудки.

— Кто звонил? — спросил Максим. — Все в порядке?

— Звонил сын Боровицкого, — вздохнула Даша и пересказала короткий разговор. Когда она закончила, Максим расхохотался.

— Потрясающие люди! — прокомментировал он, отсмеявшись. — А ты у меня, Дашка, овца бессловесная!

— Мама не овца! — вступилась Олеся.

— Хорошо, не овца, — не стал спорить Максим. — Тогда божья коровка. Даша, почему совершенно чужой человек диктует тебе какие-то условия? Не он, а ты должна диктовать, когда ему позвонить. А ты блеешь, бледнеешь и ведешь себя так, будто украла у него квартиру.

— Максим, но ведь отчасти… — начала Даша.

— Даже слушать не хочу! — остановил ее Максим. — Мы с тобой все уже обсудили. Пойдем последний рассказ читать. Он, кажется, самый большой.

* * *

«Когда муж признался Яне, что любит другую женщину, она не поверила. Это звучало абсурдно. Бессмысленно звучало и нелепо. Какую другую женщину? Они были счастливы в браке почти двадцать лет! Она старалась быть идеальной женой для него. Не повышала голос, была чуткой к его настроению, оставалась рядом во всех горестях… И он всю жизнь жил так же! Для нее — для Яны, Янушки, Яночки, любимой и единственной, необыкновенной, удивительной. Они любили друг друга. Правда, любили. Все двадцать лет.

И вот теперь он любит другую женщину. Теперь она будет единственной и любимой, а Яна будет… непонятно, кем будет Яна. Бывшей любовью. Смешно. Как будто любовь бывает бывшей….

Поначалу она не приняла это все всерьез. Решила, что у мужа кризис сорокалетнего возраста. А когда узнала, что его избраннице двадцать два, то и вовсе рассмеялась. Конечно, странно и неприятно, что ее собственный любимый муж не оказался исключением из правила, но пережить можно. Главное, чтобы он сам в себе разобрался и понял, что физическое влечение к молоденькой девочке — одно, а семья, которую они строили двадцать лет, — совсем другое. Ценности эти несравнимы.

Но для ее мужа оказались сравнимы. И еще оказалось, что возраст девочки ни при чем, просто он ее любит. А когда Яна начала объяснять ему про физическое влечение, он посмотрел на нее… с жалостью. С жалостью! Головой так качнул, будто ему воротник горло натер, и сказал, страдальчески улыбаясь:

— Яночка, ты прости меня. Ничего я не могу с этим сделать. И влечение тут ни при чем.

Когда Яна увидела его пассию, то поняла, что он был прав. Маленькая, тощенькая, взъерошенная — не девушка, а недокормленный попугай. Яна хорошо разбиралась в людях и быстро поставила диагноз: вспыльчивая, истеричная, не очень умная, добренькая.

— Антон, что ты в ней нашел? — спросила она у мужа, искренне пытаясь разобраться.

— Яночка, я ее люблю, — ответил муж, глядя на нее больными глазами. — Прости меня.

— Тоша, но ведь она просто маленькая глупенькая девочка. Ни ума, ни души, — спокойно сказала Яна. — Ты сам-то это понимаешь?

— Это не имеет никакого значения, — грустно улыбнулся он. — Совершенно никакого.

Вещи они собирали вместе. Когда Яна поняла, что его решение окончательно, тактика поведения выработалась сама собой. Она сочувствовала ему, говорила, что все понимает. Как-то раз даже бросила, что и сама уже подустала от их семейной жизни. В общем, их расставание было не просто цивилизованным — оно было идеальным. Так же, как и их семейная жизнь.

Но мир вокруг Яны покачнулся. Временами ей казалось, что предметы вот-вот начнут падать со своих мест, потому что все наклонилось и стало неправильным. Несправедливым. Настолько несправедливым, что жить в этом мире стало невозможно. Нужно было его исправлять.

— Антон, где вы собираетесь жить? — поинтересовалась Яна.

— У нее есть квартира, — отозвался он. — На «Семеновской». Она маленькая, но нам пока хватит.

И ушел, оставив Яну одну в пятикомнатной квартире. Она смотрела из окна, как муж укладывает чемодан в багажник машины, и удивленно качала головой. «Неужели можно так легко предать человека, с которым ты прожил почти всю жизнь? И еще сослаться на любовь, как будто она все оправдывает и извиняет. Нет, Антон. Нельзя. Предательство — страшная штука, а предательство любимого человека — страшный грех. И за грехи нужно платить».

Скоро все друзья и знакомые узнали — Яна выставила мужа из дома за интрижку с какой-то девицей. Посыпались вопросы, но Яна была опытным бойцом.