Дом одинокого молодого человека: Французские писатели о молодежи

На студии Робер теперь не знал забот. Костюмерши обхаживали его, реквизиторы с удовольствием дарили ручки и зажигалки, которые он вечно терял. Друзья обожали его, и лишь Жак Руссен оставался холоден. Так же, как и его персонаж, который завидовал быстрой карьере младшего инспектора, он тайно ненавидел Робера. Каким же идиотом он был, что не пошел тогда с Александром в кафе! Он считал, что Булон несправедливо занял его место. Ведь по логике вещей, это он, Руссен, должен был сопровождать Александра в тот злосчастный день, это о нем должны сейчас кричать журналы и газеты, для него писать сценарии. Казалось, весь мир встал против него, и во всем виноват этот проклятый карьерист.

Все это Робер читал во взгляде своего коллеги. Его угнетала эта неприязнь, но он считал, что в чем-то Руссен прав. Все могло сложиться иначе. Иначе, если бы Александр свернул в другое кафе, иначе, если бы с ним пошел Руссен — тогда именно он стоял бы сейчас в свете прожекторов.

— Ты видишь, — говорил он Алин, — своими успехами я обязан скорее случайности, нежели таланту. Окажись на моем месте Руссен, с ним было бы тоже самое.

— Не говори глупостей! Конечно, тебе помогла случайность. Но неизвестно еще, как бы повел себя Руссен в подобной ситуации. К тому же он очень поверхностный человек и может играть лишь вторые роли, первых ему просто не вытянуть.

Робер был вынужден согласиться с женой. Действительно, для главного героя в Руссене не хватало загадочности. Впрочем, Робера это не утешало. Он все равно считал, что его успех незаслуженный. И, когда вновь чувствовал на себе тяжелый взгляд Руссена, ему хотелось просить у него прощения. Вместо этого он частенько угощал его кофе в бистро на углу.

Не успел Робер закончить работу в одном фильме, как телевидение предложило ему новый контракт. На этот раз нужно было сыграть одного незадачливого туриста, которого принимают за шпиона. Ни с кем не посоветовавшись, Робер отказался. Хватит играть идиотов, решил он. С каким удовольствием я сыграл бы Гамлета или Британика в самом захолустном провинциальном театре! Увы! Этого ему никто не предлагал… Решив, что отказ Робера — это обычный каприз, директор телестудии повторил предложение и удвоил плату. Алин уговаривала его согласиться: наконец-то они смогут купить хорошенький домик в Нормандии, который приметили еще прошлым летом. Ведь доктор говорил, что Жереми необходим свежий воздух. Но Робер не уступил. Он не желал ничего слушать и подтвердил отказ. Это был первый случай, когда он поругался с женой.

Но неделю спустя Алин пришлось признать его правоту. Поступило новое предложение — куда более соблазнительное, чем первое. Речь шла о контракте с одной крупной киностудией. Ему предлагали рель таможенника, который, не взирая на угрозы, продолжал преследовать контрабандистов, находившихся под защитой влиятельных лиц. Этот персонаж, не побоявшийся пожертвовать своей карьерой во имя справедливости, был симпатичен Роберу. Он подписал контракт, и Алин смогла наконец-то купить домик в Нормандии, чтобы отправить туда на лето Жереми.

Роберу хотелось провести лето с сыном, и он отказался от двух предложений. Увы! Третье ему пришлось принять, роль была гораздо интереснее и выгоднее, чем таможенник. Вместо того чтобы ехать в Нормандию, семья обосновалась в Ниле, где проходили съемки. Алин, не желая общаться с невежественными деревенскими жителями, на девять недель заточила себя вместе с сыном в гостинице: никогда еще они так не скучали.

Выручка от фильма о таможеннике превзошла все их ожидания. Это был пик славы Робера; Жереми с восторгом показывал приятелям лицо своего отца на огромных афишах. Предложения сыпались со всех сторон. Робер, не раздумывая, отвергал роли, казавшиеся ему вульгарными, и выбирал себе сложных, ищущих героев, в которых он мог вложить то лучшее, что в нем было. Алин, всегда нежная и спокойная, сопровождала его повсюду и явно гордилась им. Всего за три года он сделал себе карьеру звезды европейского кинематографа. Чтобы заполучить Робера в свои фильмы, режиссеры становились в очередь.

Но успех не вскружил ему голову. Он всегда помнил, чему он обязан своей славой. Каждый раз, как только у него выдавались свободные часы, он шел на Пер-Лашез, положить цветы на могилу Александра. Но это не приносило ему успокоения. Чтобы хоть как-то восстановить справедливость, он приглашал Жака Руссена на вторые роли в своих фильмах. Присутствие Руссена, его взгляд постоянно поддерживали в Робере внутреннюю тревогу. Каждый раз, когда журналисты спрашивали его о том, как он начинал, Робер туманно говорил, что всем обязан Александру Дюверню. Создавалось впечатление, будто у них с Александром был дружеский союз, где Дювернь выступал на правах старшего. Роберу хотелось опровергнуть это мнение, и однажды он заявил: