Дом огней

По какой-то непостижимой причине ее знала и Эва тоже, хотя в ее рассказе под гипнозом стишок продекламировал воображаемый друг. Считалочка, листовка с фотографией и номером телефона – очередные синхроничности с историей малыша Батигола.

– Я храню все с тех времен, – признался Пьетро Дзанусси. – Включая записи с проклятого автоответчика.

22

Хозяин опустил рольставни, и они, войдя в соседний подъезд, вдвоем поднялись в квартирку над магазином.

Едва переступив порог, Джербер огляделся. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Пьетро Дзанусси живет один. Нелегко было догадаться, есть ли у него где-то еще жена или дети, жил ли он здесь всегда или обосновался после семейной размолвки. И уж конечно, Джербер не стал бы спрашивать.

Односпальная кровать, аккуратно, без единой складки, застеленная; спартанская кухонька и маленькая ванная без окна. Старое кресло стояло перед телевизором, точно напротив экрана. Компьютер на металлическом столе. Наверху – полка с рядом пронумерованных папок с документами.

Джербер повернул голову и замер.

Перед ним предстала стена, полностью покрытая вырезками из газет, расположенными вокруг карты мыса Арджентарио; к карте были прикреплены флажки, по-видимому обозначающие места, где производились поиски Дзено.

– Хочешь кофе? – спросил приятель.

– Да, спасибо, – проговорил Джербер, глаз не сводя с тщательно выполненной работы.

В углу он заметил пару заляпанных грязью тяжелых ботинок и палку. Только это и нарушало порядок, царивший в доме.

– В расследовании, проводившемся летом девяносто седьмого, было немало изъянов, – крикнул Пьетро Дзанусси из кухоньки. – Начать с того, что полицию вызвали только через три часа после исчезновения Дзено. Не глупо ли, а?

В самом деле, нелепо, подумал Джербер.

– Я хорошо помню: мы, дети, сразу увидели, что Дзено пропал, но взрослые вначале были уверены: он просто не хочет выходить из укрытия, чтобы победить в игре… Через пару часов начали что-то подозревать, но и тогда не сразу набрали этот благословенный номер сто тринадцать. Невероятно.

Джербер до сих пор помнил нереальную сцену того воскресенья: когда их пробудили от послеполуденного сна, взрослые со всей округи бродили повсюду в купальных костюмах и шлепанцах и звали Дзено на разные голоса, без особого пыла. Кто знает, по какой непонятной причине они вели себя так. Были уверены, что все завершится благополучно в самом скором времени. Может быть, потому, что дети уже терялись среди полей или на пляже, но всегда находились. Или потому, что в районе, застроенном виллами, все друг друга знали и ничего плохого никогда не случалось с детьми. Или люди просто были на отдыхе.

– Даже папа с мамой не понимали, что пора поднимать тревогу, – говорил Пьетро Дзанусси, ложечкой насыпая молотый кофе в фильтр кофеварки. – Были какие-то заторможенные. В то время как я недоумевал, почему они так себя ведут, и сам был до смерти перепуган.

В подобных случаях разум либо поддается панике, либо отказывается признавать саму возможность несчастья. Как психолог Джербер часто имел дело с родителями, без всяких причин не желавшими признавать поставленный их детям диагноз.

То, что к помощи сил правопорядка обратились с запозданием, возможно, дорого стоило малышу Батиголу.

– Я помню, что твой отец беспокоился больше всех, – заявил приятель, зажигая газовую плитку и ставя кофеварку на огонь.

Действительно, синьор Б. раньше других понял, что положение серьезное. Он пытался поделиться своими опасениями, но его никто не слушал.

Поставив кофе, Пьетро Дзанусси вернулся в комнату и снял с полки одну из папок.

– Кстати, об автоответчике, – проговорил он. – Вот сообщения за многие годы.

Внутри сшивателя из синего пластика помещался десяток аудиокассет, в идеальном порядке.

– Разумеется, я сохранил только самые значимые звонки, – предупредил Дзанусси. – Идея распечатать листовку с фотографией Дзено и номером телефона пришла в голову папе: он хотел чувствовать себя полезным, может быть, чтобы искупить первоначальное бездействие. В первые недели каждый день поступали сотни сообщений: мы передавали их полиции, но проверить все было невозможно. Много звонков от мифоманов или от тех, кто просто хотел подшутить.

У Джербера в голове не укладывалось, как можно забавляться исчезновением пятилетнего ребенка.

– И имей в виду, что тогда сообщения о том, что где-то видели мальчика в футболке «Фьорентины» с номером девять, сыпались дождем.

Как же иначе, при такой-то популярности Батистуты, подумал Джербер, вспоминая, что именно тогда аргентинский нападающий стал легендой.

– Полиция выезжала на место, и по большей части оказывалось, что очередной ребенок не соответствует описанию Дзено, часто даже и возраст не тот.

– Порой, наверное, с вас требовали деньги, – предположил психолог.