Дом: основной инстинкт?

— Как я уже говорил, мы планируем большие изменения в структуре руководства. Кое-кто, думаю, останется недоволен этими перетасовками. Ты будешь отвечать за работу отдела планирования телевидения и радио здесь и в «Ист Мидландз». Тебе придется много поработать. Кроме того, я думаю, ты успешно заменишь Алекса из «Ист Мидландз». Поговори в отделе персонала по поводу своей зарплаты. Я полагаю, ты не будешь в обиде. И еще, у тебя будет служебная машина. Молодец! Довольна собой?

Я кивнула головой. Эти новости свалились на меня как снег на голову. Я не понимала, радуют они меня или нет.

— Надеюсь, Майк не против того, чтобы ты работала больше? Ты ведь справишься с работой и семьей?

— Конечно, — сказала я, натянуто улыбаясь, чтобы показать уверенность в том, что я говорю. — У нас есть няня, и я думаю, она будет не против того, чтобы работать немного больше. («Интересно, что она на самом деле скажет?» — подумала я про себя.) Спасибо, Ник. Думаю, я буду довольна этой работой.

— Тебе спасибо. Ваша команда стала работать намного лучше с тех пор, как ты вернулась после… ну… после декретного. Я просто восхищаюсь тобой.

Я едва сдержала в себе порыв встать и отсалютовать со словами: «Всегда готова!» — и вместо этого тихо ответила:

— Я рада.

Кейт вопросительно посмотрела на меня, когда я вышла из кабинета. «Удачно или нет?» — ясно читалось на ее лице. В ответ мой рот растянулся в довольной улыбке. Удачно. Она жестом показала мне, что я молодец и она за меня очень рада. В этот момент на лице Джорджии отразилось крайнее недовольство. Может быть, она зря надела на собеседование мини-юбку и слишком открытую блузку.

Вернувшись на свое место, я заставила себя снять трубку и позвонить Майку. Он очень настаивал на том, чтобы я приняла участие в конкурсе на эту должность, но на самом деле не думал, что я получу ее. Меня не очень радует перспектива командировок и постоянные задержки на работе. Но, наоборот, радует машина и прибавка к жалованью. Теперь мы можем попрощаться со старенькой «вольво», а лишние деньги позволят нам получить заем на покупку усадьбы (если, конечно, найдутся покупатели на наш дом). Я с трудом заставила секретаршу Майка соединить меня с ним. (Она лепетала что-то типа: «Майк сейчас чрезвычайно занят. Подождите, я выясню, может ли он ответить».) Я слышала голоса Питера, заместителя Майка, и менеджера по рекламе Стивена. У них явно шло совещание.

— Привет! — сказал Майк. По голосу я поняла, что он хочет сказать: «Слушай, я очень занят. Давай покороче», — и уже приготовилась защищаться.

— Я получила эту работу, — сказала я. На некоторое время повисло молчание.

— Здорово. Больше денег и машина. Великолепно. Слушай, я сейчас занят, но с меня шампанское. Умница. Пока.

Будь я смелее и разумнее, стоило бы обсудить с Майком все нюансы, связанные с новой работой, пока мы пили Piper Heidsieck[18] вечером. Но я таковой не являюсь, поэтому обсуждения не последовало. В голове все плыло от шампанского, поэтому остаток вечера ушел на то, чтобы собраться и написать указания для Клэр. Их мы оставили на кухонном столе вместе с пачкой денег, благодаря которой стала возможной эта поездка.

Когда я зашла к Ребекке, чтобы поцеловать ее на прощание, она еще не спала, а ее лицо было мокрым от слез.

— Не уезжайте! — сказала она, крепко обнимая меня. — Я не хочу оставаться с Клэр. Она очень сердится, когда мы устраиваем беспорядок. Почему я не могу пожить неделю у Джилл?

— Потому что тогда Том останется один и ему не с кем будет поиграть. Ты можешь поехать к Сьюзи, если захочешь. Все будет хорошо. Я позвоню тебе, как только приеду туда. Мы с папой привезем тебе много подарков.

Клэр должна приехать к шести часам, чтобы мы с Майком успели в аэропорт. Все сумки упакованы и стоят у входной двери. Плюх и Ангус спрятались под кухонным столом, волнуясь при виде собранных чемоданов. Хорошо, что Клэр позаботится о них и их не придется отвозить в питомник, иначе они бы вернулись домой совершенно пришибленные и с кучей блох.

Перед тем как лечь спать, я еще раз заглянула к Ребекке. Она крепко спала. Одна нога торчала из-под одеяла, лицо вспотело от жары. Она крепко обнимала своего изъеденного молью мишку. На столе лежала недорисованная открытка, на которой были олень с маленькими рожками и новогодние елки. Внутри было написано: «Мамочка и папочка! Я вас очень люблю. Отвизите эту открытку Деду Марозу». Я поцеловала ее. На ее щеках еще не высохли слезы.

Воскресенье, 19 апреля

Не могу поверить, что мы здесь. Это место так далеко от привычной мне среды обитания, что кажется, я попала на Луну. Здесь все такое… большое. Это единственное слово, которое мне сейчас приходит на ум.

Пока ехали на взятом напрокат джипе из аэропорта, я не могла скрыть своего восхищения по поводу красоты, окружавшей нас, и довела Майка до белого каления бесконечными репликами по поводу высоты деревьев и великолепия гор.