Дом: основной инстинкт?

— Ты права. — Я отпила вина из бокала. — Но я не понимаю, почему я должна превращаться в свою мать только потому, что я больше нигде не работаю.

— Пока ты сама довольна собой, кому какое дело?

Среда, 23 декабря

Проснувшись сегодня утром, я осторожно дотронулась до своей головы. Она была на месте. Меня не оставляло чувство, что что-то изменилось. Перемена произошла во мне, я поняла это, когда попыталась лечь поудобнее. И, определенно, изменилось что-то вокруг меня. Постель была теплой. Я была не одна.

Вчера мне потребовалось много времени и сил, чтобы подготовиться к вечеринке, которую устраивала компания Майка. Я разложила на кровати весь свой гардероб и, стоя перед зеркалом, прикладывала к себе разные платья и костюмы. Ребекка — мой стилист — внимательно за мной следила и комментировала каждый наряд: «Да, выглядит здорово!» или «Нет, только не это!». Том в это время примерял мои туфли (потенциальный трансвестит?). В конце концов мы все согласились, что самым лучшим было красное льняное платье (длинное, воротник-хомут). Если собираешься встретиться лицом к лицу со своим врагом, нет ничего хуже, чем скромно проскользнуть в дверь в черном платье — цвет, который всегда выбирают толстухи. Ну нет! Я собиралась войти в ресторан как Горячая Штучка, которая получает Любого Мужчину, Которого Пожелает. Ужасы последних месяцев сослужили мне хорошую службу — я теряла вес, даже не думая о нем. Нет лучшего средства для похудения, чем неприятности. Зачем садиться на диету? Хочешь похудеть — отвернись от своего мужа и подтолкни его в объятия другой. Это точно сработает, хотя я не представляю себе, в каком ток-шоу для женщин согласятся дать такой совет.

Волосы у меня отрасли и опять начали виться, поэтому я не стала делать сложной прически, а просто, вымыв голову, высушила ее полотенцем. Результат был потрясающим, — мое лицо обрамляли завитки волос как на картинах прерафаэлитов. «Чуть-чуть этого, — думала я, подкрашивая губы красной помадой, — и этого», — я подвела глаза по нижнему веку. Затем я нанесла по капельке духов на запястья, за ушами и в ложбинку, между грудей (спасибо Wonderbra, выглядели они замечательно). Я была готова встретиться лицом к лицу со всем миром.

Я надела черные замшевые лодочки на высоких каблуках и подошла к большому зеркалу.

— Ого! — Джилл, самая лучшая в мире няня, вошла в комнату. — Он потеряет дар речи.

— Это не для него. Это — для меня.

— Ну конечно, — пробормотала Джилл.

Майк ехал с работы, поэтому мы договорились встретиться прямо в ресторане. Я припарковала машину на стоянке Би-би-си, где собиралась оставить ее насовсем. С трудом выбравшись из машины, — длинные платья великолепны, но ходить в них невозможно, — я вышла на тротуар и уже через минуту поймала такси. Сидя в машине, я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, а потом брызнула за уши еще немного духов. Водитель закашлялся и поднял стекло, которое отделяет его от пассажиров. Такси остановилось перед рестораном. Громкая музыка была слышна даже на улице, свет от фонарей перед входом ярко освещал дверь.

Больше всего я боялась упасть. Свалиться с лестницы — не лучший способ доказать, что ты — спокойная, уверенная в себе и сексуальная женщина, какой я хотела предстать перед Майком и остальными. Я не вспотела? Я быстро взглянула на свои подмышки: ткань была сухой — все в порядке.

Наша вечеринка заняла больше половины мест в ресторане. Когда я появилась в зале, наступила тишина, и все обернулись ко мне. Я огляделась и увидела много знакомых лиц. Майк быстро подошел ко мне:

— Кэрри, — сказал он, беря меня под руку. — Ты выглядишь великолепно!

— Спасибо, — я поблагодарила его холодно, как королева, и, стараясь, чтобы он не заметил, начала оглядывать зал в поисках одного лица, которое я боялась увидеть: Кейт.

Она сидела за одним из дальних столов, вся в черном, и слушала увлеченный рассказ мужчины, который сидел рядом с ней. Внезапно она подняла голову, и впервые за этот вечер наши глаза встретились. Она смотрела на меня с ужасом. Неужели она думала, что я наброшусь на нее и попытаюсь выцарапать ей глаза? С удовлетворением я заметила, что она выглядела гораздо бледнее, чем раньше. И еще она была слишком худой. Какая-то часть меня хотела с ней поговорить: было слишком много вопросов, на которые я хотела бы получить ответы. Но время для нашего разговора еще не пришло. Самым лучшим оружием, которое я могла использовать против нее, была моя способность притвориться, что мне все равно, что она ничего не значит и что я — победила. Майк хотел меня, а не ее. У меня было то, о чем она мечтала, — семья. Семья Майка. И никто не мог отобрать этого у меня. А что она получила от него? Недолгую близость и возбуждение, которое дарит измена? Не самое грандиозное жизненное приобретение. Поэтому я равнодушно отвернулась от нее.