Дом паука

С вершины нелепой земляной гряды, через которую вела тропинка, им открылись сады и крыши касбы эн-Нуар, скрывавшие центр медины. Они остановились, чтобы оглядеть прихотливые изгибы почвы. Земля тут была, точно волосы на всклокоченной голове. Космы то взвивались кверху нелепыми колтунами, то отвесно обрушивались в таинственные котловины и овраги.

— Прислушайтесь, — сказал Стенхэм. Издалека, точно пронзительное жужжание пчелиного роя, долетал протяжный гомон множества голосов. — Похоже, началось.

— Что ж, слава Богу, что мы решили пойти в обход. Ни за что на свете не хотела бы оказаться там.

Зловоние появилось в воздухе задолго до того, как показалась сама деревня. Наконец они дошли до первых жилищ, сооруженных из упаковочных ящиков, веток и канистр из-под масла, скрепленных веревками и лоскутьями мешковины. Большей нищеты и убожества нельзя было представить. Дети, голые или в перепачканных грязью лохмотьях, играли на усыпанном отбросами пустыре между хибарами, земля блестела от осколков битого стекла и искореженных жестянок.

— Поселок новый, — сказал Стенхэм. — Еще несколько лет назад здесь ничего не было.

— Боже! — ужаснулась Ли.

Тут грязь еще не успела подсохнуть, и им пришлось идти по краям дорожки. Земля напоминала шевелящийся ковер из мух. На каждом шагу небольшая стайка взмывала на несколько дюймов, чтобы тут же вновь опуститься на землю. Пока они шли через деревню, люди глазели на них, но бесстрастно, разве что с легким любопытством. Теперь тропинка устремилась круто вверх к крепостной стене. Тонны мусора и отбросов были свалены на вершине холма и, скользя по длинному склону, угрожали смести стоявшие внизу хижины; у подножия этой накренившейся горы жалкими призраками бродили тощие псы, осторожно обнюхивая предметы, то и дело переворачивая какую-нибудь жестянку, которая скатывалась вниз. Бродили здесь и люди, тщательно исследуя мусор и время от времени откладывая что-нибудь в переброшенные через плечо мешки.

Добравшись до вершины холма, Стенхэм и Ли не остановились взглянуть на оставшуюся сзади деревню, а торопливо продолжали идти дальше, пока воздух не стал чистым. Пройдя через двойной портал Баб Махрука, они оказались на рынке, где торговали плетеными корзинами, и на минутку задержались в тени стены, чтобы перевести дух.

— Хочу сказать нечто, почти достойное самого Джона Стенхэма, — произнесла Ли. — А именно, что лучше бы вам было меня туда не водить. Это, знаете, несколько отравило общее впечатление.

— Всего лишь одна десятая того, что можно увидеть за стенами, — ответил Стенхэм. — Почему трущобы кажутся вам чем-то противоестественным? Вы хоть раз видели город без них?

— Да, но не таких ужасных! Не таких безнадежных. О Господи, нет!

— А я то думал, что вы обрадуетесь. Еще одна вещь, которую нужно изменить.

— Разумеется, нужно, — мрачно ответила Ли, игнорируя сарказм Стенхэма.

— Одно преобразование они недавно осуществили, — сказал он, указывая на широкую арку Баб Махрука, все с той же нарочито невинной интонацией, — убрали головы, украшавшие эти прекрасные ворота. Обычно они висели тут рядком, насаженные на пики, чтобы люди, проходя мимо, могли ими полюбоваться. Враги паши и прочие злодеи. Заметьте, это было не в средневековье, а в двадцатом веке, всего несколько лет назад. Как вам кажется — теперь лучше?

— Да, — раздраженно ответила Ли, — гораздо лучше.

Приятно было идти в тени платанов по проспекту, который вел обратно к Бу-Джелуду. Выйдя на площадь, где стояли автобусы, они увидели полицейских, выстроившихся в ряд перед ярко-синими воротами; все вместе напоминало сцену из пышного водевиля. Стенхэм и Ли остановились на дальнем конце площади, изучая ряды людей в форме. Обрамленный аркой Баб Бу-Джелуда, среди глинобитных построек виднелся невысокий минарет с большим соломенным гнездом на крыше: в гнезде стоял аист, подобрав под себя ногу; в ярком солнечном свете он казался ослепительно белым.

— Думаю, на этом наша экскурсия завершена, — сказал Стенхэм. Если мы пройдем через ворота, то окажемся в медине, а ведь мы туда не хотим. К тому же мне кажется, они не очень-то жаждут нас пропускать. Тут рядом чудесное маленькое кафе. Не желаете ли чашечку мятного чая?

— Чего угодно, лишь бы поскорее сесть, — ответила Ли. — Просто сесть — такая роскошь. Но только давайте зайдем куда-нибудь, где нет этого несносного солнца.

Глава двадцать третья

На площади расположились четыре кафе, перед каждым был большой участок, где обычно стояли столики и стулья. Сегодня их благоразумно решили не выставлять, периметр площади казался пустынным, да и вообще все вымерло — через центр тоже никто не отваживался пройти. Да, конечно, солнце здорово припекало, и в любом случае в этот час прохожих здесь было бы немного, но отсутствие людей было настолько вопиющим, что вся сцена в целом — даже если не обращать внимания на цепочку полицейских — лишилась столь привычной повседневной естественности.

— Очень странно, — пробормотал Стенхэм.

— Может, я ошибаюсь, — сказала Ли, — но не кажется ли вам все это зловещим?

— Идемте.