Дом пяти (СИ)

— Простите, мой господин, — в несчетный раз тягуче повторил он. В хриплом голосе не звучало и намека на жалость или ничтожность. Он был полностью виноват и не имел права на смягчение уготованной ему судьбы. Праций это ясно понимал.

— Не проси прощения у того, кто его не дает, Праций, — с металлом в голосе ответил Джек.

С животной страстью, с голодом ненасытного убийцы он повторил четкий удар кулаком по ребрам. Мучения, пытки, кровь — вот, что заставляли Джека испытать истинные эмоции. Это его будоражило, ему нравилось, его тянуло к ужасу, которое несло в себе кровопролитие при помощи телесного увечия.

— Простите Астрид, а не меня, мой господин, — добавил колдун. Его разум давным-давно отрезвел, в жилах больше не сочился алкоголь. Его ясные слова ввели Фроста в недоумение. Давольно таки долго он не встречал храбрых колдунов. Считал их уже стерли с лица земли.

— Какое благородство, Праций. Достойно похвалы. Как и то, что вы ослушались моего прямого приказа. Это ж надо иметь столько храбрости, а возможно и глупости, чтобы пойти против моих слов, — слова кольнули холодом, как всегда, пробивали в дрожь. Но сейчас колдун готов был умереть сам, лишь бы невинная девушка не пострадала.

— Мы сглупили, мой господин. Но Астрид не заслуживает наказания, подарите ей прощение, а меня убейте или оставьте в живых и мучайте до конца отведенных мне дней. Только не троньте её, заклинаю вас.

Джек выдавил сдержанный смех. Праций и вправду смог его рассмешить.

— Впервые твое колдовство не сработало, Праций, — что-то екнуло в сердце колдуна. Неужели он не смог достучаться до хозяина, которому служил добрых два столетия?

— Она хотела как лучше, ничего плохого не хотела. Умоляю!

— Не умоляй неумолимого, Праций. Сколько раз можно говорить? Вы поступили очень опрометчиво. Но я восхищен тем, что твои способности смогли сломать цепи охотников. Разрушил их сдерживающий барьер, жаль только, лишь в опьяненном состоянии.

Идея Астрид дала трещину. Поместить Прация в подвале с цепями на руках не дало ожидающего результата. Необузданная сила пробилась даже сквозь них, от которой и пострадала Эльза в своих покоях.

— Чего вы хотите? Что мне сделать, чтобы вы пожалели Астрид?

Джек ухищренно улыбнулся, словно ждал этих заветных слов.

***

Эльза ступала бесшумно вслед за Каей. Медленный темп с каждой секундой увеличивал её раздражимость. Она уже вплотную шла к помощнице, намекая, чтобы она ускорилась. Но плавный шаг девицы не изменился ни на дюйм.

Когда же высокие двери, вырезанные из цельного дуба, отворились, и подул поток воздуха, несущий в себе запах истории, Эльза замерла. Влажные глаза обвели все вокруг. Кая, глубоко склонив голову, отошла в сторону, но поклон адресовался куда-то глубоко в полутемный зал.

Махровая дорожка теракотового оттенка ровной линией вела прямо к высокому трону. Джек скучающе восседал на сером камне, на спинке которой ореолом вырывались острые шипы. Черная мантия плотным шлейфом спускалась по лестнице и почти достигала окровавленное тело, сгорбившееся лицом к полу. Разенграффе с трудом узнала несчастного с оковами на руками. Праций практически не двигался. Поодаль от него на границе света и тени стояла Астрид. Белые зубы сжимали нижнюю губу, как бы приглушая поток слез. А на её плече покоилась рука хмурого Иккинга.

Все, не считая Прация, обратили взор в сторону застывшей от неожиданности увиденного Эльзы. Владыка оживился, лукавая улыбка раскинулась на утонченном лице. Астрид вздрогнула и ужаснулась ещё больше, вновь посмотрев на Прация и своего хозяина. Сожалеюще выглядел лишь Иккинг, понурив голову.

— Ты как раз во время, Эльза, — дружелюбно начал Владыка, сбрасывая ногу с колена и поддаваясь чуть вперед. Вампирша короткими шажками очень медленно направилась к трону. Подозрения сковывали её движения, ожидалось что-то неприятное.

— Люблю, когда к моему приходу все готово, — послышалось сзади звонким заливным голосом.

Эльза резко обернулась, пропустив мимо глаз, как Астрид уже не сдержала слез и непроизвольно отвернулась лицом к Иккингу. Для неё будто прозвучал приговор к смерти. Её она очень страшилась с самого детства.

По следам Разенграффе прыгающей походкой и с озорной улыбкой близился молодой парень. Кожа с серым оттенком в зоне лица была исписана странными узорами. Геометрические фигуры украшали его высокий лоб, едва прикрытый длинной русоволосой челкой. По краям губ тонкой линией спускались мелкие узоры, словно то была кровь, когда вампир неаккуратно отведает любимое лакомство. А тонкую шею прикрывали прямые волосы по самую талию. Женоподобный колдун в золотых одеяниях кого-то напоминал Эльзе, но она не могла вспомнить.

Когда же красивый незнакомец без доли внимания прошел мимо Разенграффе, её осенило… У него было слишком много сходств с Сэнди Ником. Сын или брат, но определенное сходство имелось.

— А я не люблю, когда опаздывают, Вальдемар — сухо ответил Владыка с ухищренным взглядом.