Дом пополам (СИ)

Процедуры, прописанные врачом, приезжающим на осмотр каждые два дня, имели результат. Антон беспрекословно слушался, понимая, что сейчас все зависит только от него. Он готовился к операции, которую прямо сейчас сделать было нельзя - только после прохождения процедур и очередного прохождения осмотра. После чего его ожидала заключительная часть лечения - эндопротезирование тотальными протезами тазобедренного сустава, и тогда он мог переходить на костыли до тех пор, пока тотальный протез тазобедренного сустава окончательно не зафиксируется, после чего ожидалось, что костная ткань прорастет в протез и кость, достигнув надежной фиксации.

Вот и сейчас, делая упражнения на руки на брусьях, поддерживаемый одним из охранников, он был как всегда сосредоточен и как никогда молчалив.

Только одна деталь убивала Алису. Антон постоянно протирал руки влажными салфетками, антибактериальным гелем смазывал почти все тело и этим совершенно сбивал с толку.

Казалось бы – человек следит за собой, но то, с каким блеском в глазах это делает Антон, и через пять минут забывает о проделанном, снова берется за бутылек, чтобы размазать пахнущую антисептиком субстанцию по рукам, Алису нервировало.

И она начала разбавлять гели водой, откручивая тугие бутыльки ночами, обманом, заговаривая его, вынимала из рук салфетки, только бы снизить этот странный градус чистоты.

Каждый день Антона сопровождали лишь стены комнаты, утка, обирание губкой, кормление. Полное и черное отчаяние, перемещающееся с надеждой в то, что это всего лишь дурной и страшный сон, после которого проснешься и снова все будет как раньше.

Надежда, сравнение себя с людьми, которым гораздо тяжелее, поиски ответа на вопрос, почему это все происходит и постоянное, загоняемое вглубь души чувство вины перед Алисой – что она проводит все, полностью все свое время рядом с ним.

Занимался он с упорством осла, депрессия - не депрессия, а упражнения 3 раза в день шли своим чередом. Лежание не проходило бесследно — из-за постоянного нахождения на спине там началось предпролежневое состояние, мучили сильные боли в ноге, кожа лица покрывалась угревой сыпью, и если бы сиделка или Лиза не заставляли бриться, или не брили сами тщедушную бороденку, в зеркале Антон отражался бы настоящим худеющим зеленоватым чудовищем.

Чувство вины перед Алисой нашло свой выход – он находил какое-то злостное удовольствие в мелких унижениях девушки, когда замечал, что у нее что-то не выходило. Несмотря на то, что та демонстрировала какое-то невероятное милосердие, мягко улыбалась на его шипение, легко отражала нападки или просто не обращала внимания. Она ставила ему фильмы на ноутбуке, несла книги и ставила музыку, иногда читала вслух, а иногда они все-таки спокойно разговаривали, и Алиса сама вела разговор, стараясь вести его мысли туда, где было радостно и комфортно.

Сиделка удивлялась такой жертвенности со стороны девушки, но объяснила это тем, что у той нет друзей и пока нет учебы, поскольку та училась на заочном отделении. Она часто и подолгу беседовала с Алисой за чашкой чая, объясняя, что болезнь редко кого красит, и часто в болезнях обостряются не самые лучшие стороны характера. Здесь дело как и в самой болезни, откладывающей отпечаток на личность больного, так и дело в самом болеющем, вернее в том, сможет ли он принять свою болезнь, смирится с ней и с теми ограничениями, которые она на него накладывает. Антон при всей своей уверенности в себе, в своих силах, своей непоколебимой мужественности, не мог вести себя иначе.

- Существуют стадии принятия болезни, и очень часто болеющий человек может «застрять», на стадии протеста или депрессии, и тогда, естественно, поведение больного человека будет определяться его восприятием своего состояния. Однако, в случае если больной находит в себе силы и мужество принять свою болезнь, то его характер и поведение могут меняться в лучшую сторону. Тому много свидетельств, многие начинают пересматривать свои отношения с близкими, учиться строить отношения по новому, с любовью и вниманием к своим близким, учиться преодолевать свой эгоизм и страх, - рассказывала она, и Алиса начинала чувствовать Антона тоньше, на каком-то более высоком уровне.

В разговорах по телефону с мамой Алиса тоже стала больше открываться. Ей нужно было кому-то выговориться, но она не могла, а потому просто выводила тему, в которой хотела бы разобраться.