Дом последней надежды (СИ)

…нет, мне не стоит опасаться. Никто не требует, чтобы я отказалась от жизни мирской и заперла себя в храме. Или, бросив все, отдала себя служению заблудшим душам.

У меня есть такая возможность.

И только от меня зависит…

…спасибо и на том. В храм я не хочу, а духи… что-то подсказывает, что эти двое — не последние. И надо бы привыкать, а заодно поинтересоваться у моего колдуна, что за видящие-то…

…только написать еще одно письмо.

Даже не письмо, а…

Одни знак, не допускающий двоякого толкования.

Благодарность.

И… крохотная алая капля в верхней части его.

Глубокая личная благодарность… признание… симпатия… вряд ли он сумеет прочесть это, но Иоко не удержалась. А я усмехнулась: кажется, мы все-таки влюбились.

Или в процессе?

…давным-давно, когда боги еще бродили по земле, слушая беседы смертных, в маленькой деревушки, названия которой не сохранилось, жил-был рыбак. Простой человек. Он выходил в море и ловил рыб, которых продавал на местном рынке, как и прочие рыбаки. Порой ему везло, и тогда он покупал себе рисовой водки, угощая ею друзей и море, порой приходилось голодать… он мерз зимой и страдал от жары летом.

Гонял гнус.

Пел дурные песни и вел не менее дурные речи.

В храм заглядывал изредка, когда невезение становилось очень уж тягостным. И тогда он покупал свечи богам, вполне искренне молился, правда, не особо надеясь, что молитва дойдет до небес. В общем, ничем он не отличался от других рыбаков.

…пока однажды не отыскал в море девушку.

А стоит сказать, что море в те времена было своенравно и очень любило играть кораблями. И часто случалось, что в игре своей оно ломало хрупкие творения рук человеческих.

Так получилось и на тот раз.

От корабля остались щепки. И девушка, вцепившаяся в доску. Долго ли она плавала по синим волнам? Отчего не стала добычей тварей, которые во множестве водились здесь? И как вообще получилось, что из всех людей, бывших на корабле, выжила лишь она?

Будь кто другой на месте Мисё, он бы, может, и задал эти вопросы, чем избежал бы многих бед, но Мисё лишь вздохнул и, подцепив крюком доску, подтянул ее к лодке. Девушку он перевалил не без труда, показалась та на диво тяжелой.

А еще красивой.

Мисё знал многих женщин: в деревушке его нравы отличались простотой. Он даже едва не женился, но названая невеста обманула его с другом, за что и была поколочена, а еще опозорена, ибо даже по простоте нравов подобное не прощалось. Но дело не в ней, а в том, что у местных женщин не было настолько белой нежной кожи. Будто покрыла ее морская соль.

А волосы черны и мягки.

Кругл рот.

Узки глаза… пусть закрыты, но Мисё не сомневался, что цвета они самого необычного. Может, голубые, как небо, а может, и зеленые. Он слышал, что иногда рождаются люди с зелеными глазами.

Ее шея была тонка.

Руки малы.

Да и сама она походила на чудеснейшую статуэтку из фарфора, которые как-то показывал заезжий торговец. Мисё вздохнул: незнакомка была мертва.

Он щупал шею.

И прижимал ухо к груди, силясь уловить биение сердца. Но то молчало. И стоило бы отдать девицу морю, но…

Мисё пожалел.

Как знать, сумеет ли она опуститься до дна морского? А там, разоблачившись от оков телесных, отыщет ли душа путь?

Нет, раз уж взялся, надобно делать. И направил Мисё свою лодчонку к берегу. Решил он, что сам похоронит незнакомку. И жреца позовет.

После.

Когда случится тому проходить мимо деревушки.

Уже на берегу он понял, что не сложит погребального костра, ибо стоили дрова немало, а денег у Мисё осталось с полмонетки. Можно было, конечно, снять роскошное ожерелье с шеи мертвой девушки, но сама мысль о том показалась Мисё на редкость отвратительной.

Нет.

Он сделает иначе.

Он слышал, как его бабка, беззубая глупая старуха, способная лишь стенать да жаловаться на судьбу, сказывала, будто бы раньше людей хоронили в земле.

Верить?

Мисё оглядел девушку и покачал головой. Жалко-то как, но… она будто улыбнулась. Мол, ничего страшного. В земле даже лучше… огонь зол, а земля сохранит совершенное это тело.

И Мисё вырыл яму.

Далось это ему нелегко, поскольку земля на берегу была каменистой, а единственная его лопата, за которой пришлось возвращаться домой, вскоре сломалась. И кинуть бы, но он продолжал рыть, уже руками, стерев их едва ли не до костей.

Красавица улыбалась.

Из-под полусомкнутых век наблюдала она за Мисё. За тем, как нарвал он травы, выстилая дно могилы. Украсил его цветами. И даже положил в ногах щербатую свою миску, в которую сыпанул последнюю горсть риса: не быть же душе голодной?

Он взялся за красавицу, чтобы уложить ее в могилу, но…

…соскользнул змеей пояс.

И шелковое кимоно, расшитое морскими птицами, осталось на земле. А Мисё, словно зачарованный, смотрел на белое тело. Разве не обидно ему будет отдать вот это тело земле? Разве не заслуживает он хоть малой награды. Разве…

Он очнулся позже.

И ужаснулся.

Устыдился.

Расплакался и убежал бы, но…

…бесчестно будет с его стороны, поглумившись над телом, не предать его земле. И Мисё подчинился. Дрожа от страха и боли, он уложил красавицу, которая ныне вовсе не похожей на мертвую, в могилу. Засыпал ее землей и камнями.

И ушел.